Убийство Роджера Экройда

– Вы думаете, я не вспоминала про это десятки раз? Я пошла в беседку ровно в половине десятого. По террасе прохаживался майор Блент, и я пошла в обход через кусты. Было примерно тридцать три минуты десятого, когда я пришла в беседку. Ральф уже ждал меня. Я пробыла с ним не больше десяти минут; когда я вернулась в дом, было без четверти десять.

Я понял, почему она так настойчиво расспрашивала меня в тот день. Если бы оказалось, что Экройд был убит раньше, до без четверти десять! Очевидно, та же мысль заставила Пуаро задать следующий вопрос:

– Кто первым ушел из беседки?

– Я.

– А Ральф оставался там?

– Да, но не думаете же вы?..

– Мадемуазель, что я думаю, не имеет значения. Что вы сделали, вернувшись в дом?

– Прошла в свою комнату.

– И долго там оставались?

– До десяти часов.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Подтвердить? Что я была у себя? Нет… А… понимаю, могут подумать… могут подумать…

В ее глазах мелькнул ужас. Пуаро закончил за нее:

– Что вы вошли через окно террасы и убили мистера Экройда? Да, это могут подумать. Могут.

– Разве только идиоты! – негодующе воскликнула Каролина.

– Ужасно! – Урсула закрыла лицо руками. – Ужасно!..

– Успокойтесь, дорогая! – воскликнула Каролина. – Месье Пуаро сказал это несерьезно. А ваш муж – я с ним еще поговорю! Бежать так трусливо, бросив вас на произвол судьбы!

– Нет! – энергично запротестовала Урсула.

– Ральф не бежал бы, чтобы спасти себя. Я теперь все понимаю. Он тоже мог подумать, что я убила его отчима.

– Ну нет, – возразила Каролина. – Он не мог подумать такое.

– Я была с ним так жестка и холодна в тот вечер. Не хотела его слушать, не хотела верить, что он меня любит. Говорила ему злые, жестокие слова – первое, что приходило в голову. Я так старалась ударить его побольнее!

– Это было для него только полезно, – заявила Каролина. – Если вы сказали что-то обидное мужчине, пусть это вас не тревожит. Мужчины слишком самодовольны, они просто даже не верят, что вы говорите серьезно, если это что-то нелестное для них.

– Когда убийство было открыто, – взволнованно продолжала Урсула, – и он не появился, я была вне себя. У меня на миг закралось даже сомнение… Но я знала, что он не мог… Но я хотела, чтобы он сам заявил о своей невиновности. Я знала, что он очень привязан к доктору Шеппарду, и подумала: может, доктору известно, где он. – Она повернулась ко мне:

– Вот почему я заговорила с вами тогда. Я думала, вдруг вы сможете передать ему…

– Я? – воскликнул я.

– Откуда Джеймс мог знать, где он? – резко спросила Каролина.

– Конечно, это было маловероятно, – согласилась Урсула, – но Ральф много говорил о вас как о своем лучшем друге.

– Моя дорогая, – сказал я, – я не имею ни малейшего представления о том, где находится сейчас Ральф Пейтен.

– Это правда, – сказал Пуаро.

– Но… – Урсула удивленно указала на газетную вырезку.

– Ах, это! – сказал, слегка смутившись, Пуаро. – Пустяки, мадемуазель! Я уверен, что Ральф Пейтен не арестован.

– Так, значит… – медленно начала девушка.

– Мне хотелось бы выяснить одно обстоятельство, – быстро перебил ее Пуаро. – В тот вечер на капитане Пейтене были ботинки или сапоги?

– Не помню, – покачала головой Урсула.

– Жаль. Ну, хорошо, мадам, никаких больше вопросов. И не надо мучиться. Ободритесь и доверьтесь Эркюлю Пуаро.

23. Небольшое совещание у Пуаро

– А теперь, – сказала Каролина, – это дитя сейчас отправится наверх и приляжет. Не беспокойтесь, милочка, месье Пуаро сделает для вас все, что можно.

– Мне бы нужно вернуться в «Папоротники», – неуверенно сказала Урсула, но Каролина решительно пресекла ее возражения:

– Чепуха! Сейчас вы будете слушаться меня и пока останетесь здесь. Верно, месье Пуаро?

– Так будет лучше всего, – согласился тот. – А вечером я попрошу мадемуазель… прошу прощения – мадам – присутствовать на моем маленьком совещании. Ее присутствие крайне необходимо.

Каролина кивнула и вышла вместе с Урсулой. Когда дверь за ними закрылась, Пуаро сказал:

– Все идет прекрасно, обстановка проясняется.

– Но становится все более и более тяжелой для Ральфа Пейтена, – заметил я угрюмо.

– Да, но этого и следовало ожидать, не так ли?

Я поглядел на него, несколько сбитый с толку этим замечанием.

Он сидел, откинувшись на спинку стула, закрыв глаза. Внезапно он тяжело вздохнул и покачал головой.

– Бывают минуты, когда я тоскую по моему другу Гастингсу, – сказал он.

– Всегда, когда я работал, он был рядом со мной, помогал мне. У него был дар натыкаться на истину, не замечая ее, и часто его глупые выводы открывали мне эту истину. Кроме того, у него была полезная привычка вести записки, и это было интересно.

– Если в этом дело… – Я смущенно кашлянул.

– Да, так что? Что вы хотели сказать?

– Видите ли, я читал некоторые из рассказов капитана Гастингса и подумал, почему бы не попробовать самому что-нибудь в этом роде. Пожалуй, это единственный случай в моей жизни…

Произнося эту речь, я смущался все больше и больше. Пуаро вскочил. Я в ужасе подумал, что он собирается расцеловать меня, по своему французскому обычаю, но он, к счастью, воздержался.