Убийство троих

Он отвернулся и заговорил с Роуклиффом, но я уже торопился, поэтому подслушивать не стал. Каллахана, детектива, который привел меня сюда, поблизости не было, и я решил, что, если спущусь в холл без сопровождения, меня не остановят. Сказано – сделано, я спустился, поинтересовался у караулившего внизу полицейского, не перестал ли снегопад, неторопливо натянул пальто, открыл дверь и был таков.

Снег валил с новой силой, на крыльце его намело уже с дюйм. Перед домом топтались еще двое полицейских, а у тротуара стояли во втором ряду четыре полицейских автомобиля, окруженные небольшой кучкой зевак. Я зашагал в восточном направлении, завернул в первый попавшийся бар на Восьмой авеню и позвонил домой. Шел уже пятый час, а это означало, что Вулф на дневном свидании с орхидеями – он всегда торчит там с четырех до шести, – поэтому я ничуть не удивился, услышав голос Фрица. Я попросил его переключить меня на оранжерею.

– Да? – Вулф и так терпеть не может отвечать по телефону, но он вдвойне ворчлив, когда его отрывают от орхидей.

– Снова я. Из телефонной будки на Восьмой авеню. Я смылся с места преступления без спроса, потому что должен кое-что сообщить. Насчет денег не беспокойтесь. Мисс Эннис, которую я теперь называю Хетти, набрала в рот воды и будет молчать до последнего. Она заперлась в своей комнате, а Кремер с Роуклиффом собираются к ней вломиться. Стеббинс куда-то запропастился. Я уже…

– Он был здесь.

– Кто? Стеббинс?

– Да. Я поговорил с ним в дверях. Он хотел забрать сверток с деньгами. Я сказал, что не уполномочен его отдавать, поскольку сверток был доверен на ответственное хранение тебе. Про то, что деньги могут быть ненастоящими, речь не шла. В дом я его не впустил. Мне показалось, что он остался недоволен.

– Еще бы! Кремер попросил меня уговорить Хетти впустить их, и я попытался. Когда я объяснил, что они ворвутся к ней силой и отвезут в участок, она заявила, что хочет прибегнуть к вашим услугам и с вашей помощью заставить их есть дерьмо. Я сказал, что вы возьметесь только за расследование убийства, а ее честь будет отомщена уже по ходу дела. Я также сказал, что вы цените себя очень высоко. Она заявила, что готова заплатить вам сорок две тысячи долларов – одну десятую часть освобожденных от налогов ценных бумаг, которые хранит в банке. Мы порешили на том, что взяли ее в клиентки, однако на тот случай, если вы, будучи гением и эксцентриком, от нее откажетесь, я пообещал тут же ее уведомить. Беда только в том, что не знаю, как это сделать, коль скоро добраться до нее невозможно. Может, попросить Кремера передать ей, что вы слишком заняты?

– Да.

– Естественно, – сочувственно произнес я. – Вы бы скорее умерли от голода, чтобы только не работать, да вот беда – аппетит не позволяет. На самом деле Хетти хотела нанять меня – она в этом деле разбирается, – но я сказал, что меня можно заполучить, только наняв вас. Я подожду – можете посчитать до десяти.

– Черт тебя побери! – прорычал он. – Возможно, у нее нет никаких ценных бумаг. Возможно, она неплатежеспособная.

– Исключено! – отрезал я. – Она моя любимая сумасбродка, но она не лгунья. Она меня приворожила, и, кроме того, я в долгу перед ней. Благодаря ей Кремер попросил меня об одолжении.

Молчание. Затем рев:

– Возвращайся домой и доложи. Разберемся на месте.

Глава 5

Согласно одному из правил, заведенных в нашем доме, за столом запрещается говорить о делах, а в оранжерее их можно обсуждать лишь в самых экстренных случаях. Однако в этот зимний день срочность определялась тем, что Вулфу предстояло принять решение – браться за работу или нет, – а он не мог спокойно нянчиться с орхидеями, когда над его головой висел подобный дамоклов меч. Тем не менее он выслушал мой доклад не в одном из трех помещений оранжереи, а в горшечной, сидя на изготовленном по специальному заказу табурете. Воспользовавшись тем, что Теодор мыл в раковине горшки, я занял его табуретку.

Вулф выслушал мое сообщение с зажмуренными глазами, лишь изредка прерывая меня вопросами. Когда я закончил, он глубоко вдохнул, шумно выпустил воздух через ноздри, раскрыл глаза и пробурчал:

– Замечания или предложения есть?

– Да, сэр, и предостаточно. Во-первых, Хетти Эннис исключается. Вела она себя, когда мы нашли труп, совершенно безупречно. Не берусь предсказать, как она поведет себя в дальнейшем, но точно знаю, чего она не делала. Она не убивала Тамми Бакстер. Во-вторых, не спрашивая, знал ли я, что деньги поддельные, все они тем самым оскорбляют мой интеллект, а заодно и ваш. Лич попросил Кремера не поднимать этот вопрос, потому что хочет изобличить фальшивомонетчика. Это ему, видите ли, важнее, чем поимка убийцы, а я, по его мнению, способен наболтать лишнего репортерам. Похоже, он считает, что без него мы бы сами ни о чем не догадались. Представляете, секретный агент является к нам, спрашивает, не оставляла ли у нас дама пачку денег, а мне даже в голову не приходит, что деньги могут быть фальшивыми?

– Он не знал, что она была здесь и оставила деньги тебе, – напомнил Вулф.