Убийство троих

– Я предупреждал вас, Гудвин, – нервно начал он, – чтобы вы не вздумали играть в кошки-мышки с Секретной службой. Вы не послушались. Оказывается, в ту самую минуту, когда я спрашивал вас, была ли у вас Хетти Эннис, она болтала с Вулфом. Вы только что это признали. Таким образом, вы утаили важные сведения от федерального агента, находившегося при исполнении служебных обязанностей, и теперь ответите за это по всей строгости!

– Я отвечу немедленно, – сказал я. – С какой стати я должен был вам хоть что-то рассказывать? Никаких ордеров вы мне не предъявляли. Инспектор Кремер – иное дело, ему я отвечать обязан. Мы с мисс Эннис обнаружили в ее доме труп, инспектор Кремер должен найти убийцу, а я вполне допускаю, что между убийством и свертком, который мисс Эннис оставила в доме мистера Вулфа, может существовать какая-то связь. Вот почему я так подробно отвечаю на его вопросы. В отношении вас я никаких обязательств не имею. Впрочем, попытать счастья вам не возбраняется.

Я, конечно, здорово рисковал. С другой стороны, рано или поздно меня все равно спросили бы о том, знал ли я про фальшивку, так что лучше было подстраховаться. Однако Лич только посмотрел на Кремера, и тот возобновил допрос.

Без двадцати четыре, когда детектив по фамилии Каллахан вошел в кухню и сказал, что меня хочет видеть инспектор, я решил, что мое время пришло и мне зададут тот самый вопрос, однако, увидев физиономию Кремера, я понял, что ошибаюсь. Кремер жевал сигару – занятие, которому он предается, когда перспективы ему не улыбаются. В комнате Делла рядом с ним сидели лейтенант Роуклифф и еще какой-то детектив. Лич отсутствовал. Кремер явно нервничал. Вынул изо рта сигару, снова взял в рот и прохрипел:

– Нам нужна твоя помощь, Гудвин!

– Всегда к вашим услугам, – отозвался я.

– Угу, – буркнул он отнюдь не тем тоном, которым просят об одолжении. – Это ты сказал Эннис, чтобы она заперлась у себя в комнате?

– Нет. Я вам выложил все как на духу.

– Угу. – Он вынул сигару. – Она нам не отпирает. И отвечать отказывается. Я бы не хотел без крайней нужды ломать дверь. Она ваша клиентка и должна послушать, если ты прикажешь впустить нас.

– Она вовсе не наша клиентка.

– Пусть так, но она откроет, если ты ее попросишь?

– Возможно.

– О’кей, попроси.

Я позволил себе ухмыльнуться:

– Нет, так не пойдет, инспектор, здесь нужны другие методы. Я готов попытать счастья лишь в том случае, если в коридоре, кроме меня, не будет ни души, а дверь в эту комнату будет закрыта. Тогда я объясню Хетти, что происходит. Видите ли, у нее зуб на всех полицейских. В свое время какой-то полицейский пристрелил ее отца.

– Да, пятнадцать лет назад. И урезонить ее никак невозможно?

– Нет.

– Но ведь она должна понимать, что мы высадим дверь, если понадобится. Передай ей это.

– Непременно. При условии, что вы соблюдете все наши договоренности. А то ведь у Роуклиффа только мозгов не хватает, а на ноги он быстр.

– Давай без колкостей! – строго осадил меня Кремер и сунул сигару в рот.

Я кивнул, вышел в коридор, закрыл за собой дверь, прошагал к комнате Хетти Эннис и позвал:

– Это я, Малый Гудвин! Я один. Впустите меня. Я хочу кое-что вам сказать.

Послышались шаги, а затем ее голос:

– Где они?

– Все еще в доме, но на безопасном расстоянии. Не бойтесь, я не штрейкбрехер.

Заскрежетал засов, и дверь распахнулась. Я вошел, закрыл дверь и задвинул засов. Шторы были опущены, а люстра горела. В руке Хетти держала журнал.

– Мог бы хоть что-нибудь поесть принести, – проворчала она. – Я ведь даже не обедала. Толку от тебя как от козла молока.

Я укоризненно посмотрел на нее:

– Вы уже второй раз твердите, что я ни на что не годен. Давайте выясним это раз и навсегда. Если от меня нет толку, зачем вы тогда меня впустили?

– Я думала, ты мне поесть принесешь. Ты уж не обижайся, у меня что на уме, то и на языке. Есть уж больно хочется.

– Ладно, прощаю. Тем более что на самом деле я необычайно полезный. В противном случае стал бы я предупреждать вас, что они собираются высадить дверь и вломиться?

– Ну нет, это они не посмеют, – нахмурилась Хетти.

– Почему?

– Потому что знают, что я их тут же перестреляю, как куропаток.

Я огляделся по сторонам. Массивная старинная кровать из ореха, старинное бюро резного дерева, шкаф, комод, стулья, развешанные по стенам фотографии каких-то мужчин и женщин – актеров, должно быть.

– А из чего вы собираетесь стрелять? – осведомился я. – Из ножки кровати?

– Не важно, – хмыкнула она. – Пистолета у меня, правда, нет, но ведь они-то этого не знают.

Я окинул ее восхищенным взглядом:

– Понятно. Могу я спросить позволения называть вас Хетти?

– Нет. По крайней мере до тех пор, пока я не разберусь, что тут творится.