Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе

Некоторые исследователи различают термины «антисемитизм» и «антииудаизм». «Антииудаизм» они считают рациональным, датируя его происхождение началом христианства, а «антисемитизм» полагают «иррациональным» и относят его начало к XII веку[963]. В этом отношении важной поворотной точкой считается культ Уильяма Норвичского. Хотя данное различие наводит на размышления, оно не является общепринятым. Некоторые ученые, напротив, считают анахронизмом применение термина «антисемитизм», созданного в конце XIX века, к религиозности эпох, предшествующих Новому времени; они предпочитают обозначать этим термином расовую ненависть современной эпохи. Все еще дебатируется правильное использование таких терминов, как «антисемитизм», «антииудаизм», «юдофобия» (и такие варианты, как «ненависть к евреям» и «антиеврейские настроения»)[964]. Хотя я многим обязана исследователям, поднявшим вопрос терминологии, в данной работе я не пользуюсь ни одним из этих терминов для описания поведения и мыслей монаха, рыцаря, епископа и других средневековых протагонистов моей работы. Слово «антисемитизм» не фигурирует на страницах этой книги.

Некоторые исследователи также отличают «кровавый навет» от обвинения в «ритуальном убийстве» и утверждают, что эти два обвинения возникли в разных местах и в разное время. «Ритуальное убийство» именуется специфически английским явлением, в центре которого – обвинение в ритуальном распятии по образу крестной смерти Христа, и «честь» этого изобретения приписывается Томасу Монмутскому[965]. «Кровавый навет» же, согласно этой точке зрения, впервые возник в континентальной Европе XIII века, когда евреев обвинили в том, что они используют кровь детей в медицинских и колдовских целях; иногда сюда же относили обвинение в «ритуальном каннибализме».

Злодейское убийство детей, в котором обвиняли евреев в Средние века, всегда трактовалось или как отсылка к убийству Христа, или как его повторение, вне зависимости от того, принимало ли детоубийство форму распятия или нет. Иногда предполагаемое использование крови толковалось в практических категориях, а иногда – в аллегорических. Оба обвинения можно соотнести с экзегетической традицией, в которой избиение младенцев, описываемое в Новом Завете, рассматривается как предвестие крестной смерти Христа; в этой традиции предполагается, что евреи постоянно совершают богоубийство. Многие исследователи спорят о связях между этими двумя обвинениями или приходят к выводу, что одно являлось разновидностью другого. Но никто еще не доказал со всей убедительностью, что эти два средневековых навета были различными и раздельными. В своей работе я использую термины «кровавый навет» и «обвинение в ритуальном убийстве» практически как взаимозаменяемые[966].

Можно поспорить с использованием термина «банкир» применительно к еврею-заимодавцу. Кому-то это покажется анахронизмом, но термин «банкир» не отягощен отрицательным концептуальным балластом и пейоративными коннотациями термина «средневековый ростовщик», и именно поэтому я его и использую. В середине XII века евреи занимались далеко не только выдачей ссуд и даже не были самыми крупными заимодавцами. Полный запрет давать ссуды под проценты появился в христианском каноническом праве только в конце XII века. Средневековые еврейские предприниматели, например Юрнет из Норвича, живший в конце XII века, исполняли роли, свойственные банкирам: они собирали капитал от имени других лиц, выдавали кредиты, обменивали иностранные деньги, скупали чужие долги, занимались недвижимостью, торговали, чеканили монету, давали деньги под залог имущества и недвижимости.

Чтобы избежать путаницы, англо-норманнские имена даются здесь в привычной английской форме (Уильям, Теобольд и т. д.), а имена людей из континентальной Европы – во французской транскрипции (Гийом, Тибо), хотя в латинских летописях они тождественны. Подобным же образом имена Аликс, Алиса, Адель и Адела используются, чтобы различать женщин, которые в документах того времени называются одним и тем же именем. Хотя Симон был рыцарем, он не упоминается с почетным титулом «сэр» (dominus) – эта практика появилась только в XIV веке. Также для ясности епископ Норвичский иногда упоминается как Тарб, хотя правильнее было бы именовать его епископ Уильям. В документах того времени Уильямом Норвичским обычно называли шерифа Уильяма де Чезни или епископа Уильяма Тарба, а не юного подмастерья, культ которого пропагандировал клирик. В некоторых случаях титулы, даваемые по земельным владениям, превратились в фамилии, как это произошло с де Чезни, де Новерами и де Вареннами, поэтому я иногда так их и именую; в большинстве случаев такого переноса не произошло. Так, например, граф Уильям де Варенн, то есть владетель графства Варенн во Франции, иногда фигурирует как просто де Варенн.

О хронологии