Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе

Хотя ранее Deus-adiuvet переводили как «Елеазар», маловероятно, что банкир пользовался этим именем, поскольку его почти не знали в анжуйской Англии. Гораздо более вероятно, что Томас Монмутский писал о ком-то, известном под французским именем Дельсаль (или Дельсо, то есть Dieu-le-saut: «да спасет его Господь»), весьма популярном в то время среди норманнских евреев[336]. Хотя нам неизвестно, как называли убитого банкира его современники, для удобства мы остановимся на имени Дельсаль.

Томас Монмутский вкратце описывает жертву: Дельсаль был убит около 1149 года, но он уже жил в Норвиче к 1144 году; он являлся самым богатым евреем во всей округе; после него остались вдова и родные, ставшие его наследниками, скорее всего, дети[337]. В момент убийства он имел при себе меч, и, как следует из текста жития, он привык вращаться среди христиан и без особых опасений отправляться в дальние верховые поездки в обществе других всадников[338]. Как-то раз он спорил с другим евреем или выбранил его, а тот, в свою очередь, донес на него христианам[339]. Он с уверенностью высказывался в присутствии декана Норвича. Многие были должны ему деньги, и рыцарь, подстроивший его убийство, оказался не самым крупным должником[340].

Томас Монмутский подразумевает, что Дельсаль являлся богатым и важным человеком в Норвиче. Конь и меч стоили дорого, содержать коня тоже было недешево, но они были собственностью банкира, а не просто оставлены ему в залог[341]. Евреи обычно не носили оружия, а в 1181 году им это запрещал закон. В целом их классифицировали как беззащитных. Тот факт, что еврей – жертва убийства выдал достаточно ссуд, чтобы побудить одного из более мелких должников (а Симону, который тоже принадлежал к норвичской элите, подходит именно такое определение) убить своего кредитора, предполагает, что у Дельсаля существовали необычно обширные ресурсы для заимодавца из провинциального городка. Он очевидно обладал влиянием среди единоверцев: монах, по сути дела, представляет Дельсаля ведущим представителем еврейской общины, намекая, что при решении спорных вопросов его мнение имело особый вес; Томас пишет, что он был «человеком с немалым авторитетом среди них»[342]. Подробности спора Дельсаля с уже упоминавшимся евреем также свидетельствуют о том, что Дельсаль обладал большой политической властью и нравственным авторитетом. Поскольку в еврейской общине выступившего против Дельсаля еврея никто не поддержал, он донес на своего оппонента; подобный поступок – это жест отчаяния; средневековые евреи смотрели на такие действия отрицательно, поскольку они противоречили еврейскому праву (mesirah)[343]. Томас пишет, что к 1144 году Дельсаль владел домом в центре города, а неподалеку жили его родственники. К этому времени он уже свободно вращался в христианском обществе, и к 1149 году у него уже имелись должники с серьезными просрочками, а это значит, что он не принадлежал к евреям, лишь недавно прибывшим из континентальной Европы.

Как перед Вторым крестовым походом, так и после него еврейские общины христианского мира пребывали в чудовищном смятении, подвергаясь высылкам, насильственным крещениям и жестоким нападениям. Бунты, сопровождавшие крестоносцев во французских и немецких землях, хорошо задокументированы. Однако в Англии подобного не происходило, и, возможно, европейские евреи перебирались во владения анжуйских правителей по обе стороны Ла-Манша. Большая часть английских евреев, хотя и не все, прибыли из нормандских и прирейнских земель[344]. Военные успехи мусульман выдавливали евреев из их старых общин на территорию, которая когда-то была христианской Испанией. Многие поселились в Толедо, другие перебрались дальше на север[345]. Когда сменился правитель, еще больше евреев прибыло на север из Нарбонны, пока не находившейся под властью французской короны[346].

Однако до пертурбаций середины века Дельсаль со всеми удобствами проживал в Норвиче, куда он почти наверняка прибыл из Лондона, а не из‐за границы. Насколько можно судить, Дельсаль был первым названным по имени евреем за пределами Лондона. Поэтому он представляется одним из евреев-первопроходцев в Норвиче, получив, по всей вероятности, дозволение от короля Стефана поселиться там со своей семьей[347]. Право покинуть Лондон обычно давалось не еврейской общине в целом, а отдельным торговцам и заимодавцам, и скорее всего, стоило дорого. Дельсаль располагал необходимыми средствами, чтобы привлекать должников из Норвича, и был достаточно молод, чтобы сняться с насиженного места, оставить своих единоверцев и поселиться в нескольких днях пути от столицы. Вероятность получения им личного разрешения короля поселиться за пределами Лондона подразумевает, что он являлся достаточно влиятельным лицом.