Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе

В этом отношении Норвич отставал от городов аналогичного статуса, например от Винчестера, у которого был св. Свитин, или от Дарема, у которого был св. Гутлак. В этот период целостные нетронутые останки (или некогда бывшие таковыми), покоившиеся в соборе, являлись достаточной причиной для институционального патроната и представляли собой основной источник значительной общественной власти. Святой покровитель мог защищать имущество, люди охотнее давали дары и делали вклады; святой обращал внимание на особые достоинства местной общины и служил, так сказать, лицом строительных кампаний, которые, в свою очередь, способствовали и другим формам развития – как религиозного, так и торгового. Подходящий святой также мог заложить основания гражданской и региональной независимости. Норвич хорошо понимал конкуренцию со стороны соседей, которым удалось создать центр поклонения какому-либо святому. Гробницы св. Этельдреды в Или, св. Эдмунда в Бери и св. Иво в Рэмзи были популярными местами паломничества неподалеку от Норвича, и в Норвиче видели, какие доходы эти города получали благодаря своим покровителям.

Возвышение Уильяма стало не первой попыткой епископа и монахов Норвича заявить свои притязания на останки с определенным статусом, которые могли бы помочь монастырю и облагодетельствовать его. В Норвиче искали подходящего покровителя с тех самых пор, как первый епископ Герберт Лозинга перенес туда свою резиденцию из Тетфорда в 1094 году и начал строить огромный романский соборный комплекс в центре города. Однако, в отличие от других норманнских церковников, Лозинге не удалось создать почитание нового святого или воспользоваться уже существующим местным англо-саксонским культом. Изначально монахи искали покровителя рангом повыше, чем ученик кожевника, притом такого, который был бы уже известен всей стране. Они пускали в ход красноречие, шли на юридические хитрости, чтобы заявить свои притязания на почитаемых святых, связанных с их диоцезом и уже доказавших свою эффективность: на св. Эдмунда, мученика и короля Восточной Англии, и на Феликса, «апостола восточных англов». В Норвиче хранились остатки каменного трона Феликса – хорошая отправная точка для почитания мощей, но одного трона было недостаточно[410]. Феликс Бургундский впервые ступил на английскую землю в Феликстоу в Суффолке, жил в Данвиче, тоже в Суффолке, потом перебрался в Соэм в Кембриджшире, и в конце концов его останки забрало себе аббатство Рэмзи в Кембриджшире. Мощи св. Эдмунда уже давно покоились в Бери в Суффолке, так что епископ вначале попытался перенести свою резиденцию туда и заявить свои притязания на эти реликвии[411]. Не заполучив ни Феликса, ни Эдмунда, норвичские монахи попытались добиться канонизации самого епископа Лозинги после его смерти, но он был запятнан обвинениями в симонии. Норвич так и не обрел собственного святого епископа[412].

Поскольку у Норвичского собора не было институционального центра и влиятельного святого покровителя, церковные власти стали искать местного кандидата в святые, чьи останки находились уже в их полноправном владении, чья интригующая история отражала господствовавшую тогда моду на юных мучеников англосаксонского происхождения и который мог бы соперничать с популярными местными культами.

Когда после суда над Симоном де Новером монахи и епископ Норвича решили попробовать провозгласить Уильяма своим потенциальным святым патроном, они действовали очень осторожно. Похоже, они пытались приспособить почитание Уильяма под уже существующие культы святых двумя способами. Во-первых, даты поминовения Уильяма совпадали с датами поминовения других местных святых; а во-вторых, почитание предполагаемого мученика подкреплялось одобрительными суждениями разных высокопоставленных лиц, в том числе уже усопших. Первым в поддержку Уильяма высказался покойный епископ Герберт (ум. 1119), явившись в видении Томасу Монмутскому[413]. Эта посмертная поддержка видного представителя церкви сыграла большую роль в том, чтобы сделать юного кандидата в святые мученики приемлемым для местной паствы[414].

В противовес историям Феликса и Герберта, в истории Уильяма имелось несколько подробностей, особенно привлекательных для современников. Он был юн и невинен, и его жестоко замучили – все эти характеристики делали очень притягательными культы св. Этельберта и Этельреда, Эдуарда, Кенельма и Вигстана[415]. Феликс и Герберт, с другой стороны, прожили долгую и плодотворную жизнь и мирно скончались в весьма преклонном возрасте.