Читаем Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе полностью

Еврейская община в Бристоле была во многих отношениях нетипичной[627]. Например, Бристоль являлся портовым городом, а в то время евреи исключительно редко селились в английских портовых городах, можно сказать, этого практически никогда не происходило[628]. Бристольские евреи также составляли единственную значительную общину в Англии, проживавшую в городе, который не был центром графства; это означало отсутствие в нем шерифа, под чьей защитой евреи могли чувствовать себя увереннее. Наконец, в отличие от общин Кентербери, Йорка, Линкольна, Кембриджа, Норвича и Лондона, бристольские евреи не строили каменных домов. Все это свидетельствует о том, что Бристоль, возможно, изначально представлялся им временным пристанищем; евреи перебрались туда из расположенного неподалеку Глостера. Томас Монмутский писал о норвичских евреях, что «некоторые из них, не в силах вынести ширящийся позор подобного преступления, рассеялись по другим краям и, по слухам, погибли от подобающего отмщения»[629]. И хотя в Норвиче, возможно, подобных событий не произошло, думается, что именно так развивались события в глостерской еврейской общине, которая в 1168 году, скорее всего, состояла лишь из нескольких семей, а позже разрослась благодаря открывшимся новым возможностям торговли с Ирландией.

В 1159 году Бристоль еще не фигурирует в реестре сбора налога, взимаемого с еврейских общин (donum), но ко времени аналогичного нортгемптонского сбора 1194 года он уже занимал в таком реестре видное место, и это значит, что город рос весьма быстро. Вопреки предположениям некоторых первых исследователей данного вопроса, самые ранние источники, где упоминается еврейская община Бристоля, датируются 1168 годом: так называемый Дом новокрещеных (domus conversorum) для евреев, которым требовалась поддержка после обращения в христианство, предположительно созданный в Бристоле до 1147 года, никогда не существовал[630]. Колодец Иакова, расположенный на окраине города, изначально считавшийся mikveh середины XII века и использовавшийся для ритуальных очищений разного рода, при дальнейшем изучении оказался колодцем, где омывали покойников, и в пользование евреев он перешел только в XIII веке[631]. Первые сведения о торговле евреев с Ирландией относятся к 1170 году[632]. Первым документально зафиксированным бристольским евреем был Моисей Глостерский, сын раввина Исаака, эмигранта из Майнца, происходившего из видной семьи в прирейнской Германии[633]. О пребывании Моисея в Бристоле нам известно лишь то, что он жил там до 1170 года – при этом точно неясно, сколь долго он пробыл в этом городе до 1170 года; вскоре его семья перебралась в Оксфорд. В Оксфорде дела ребе Моисея стали вести его жена и сыновья, возможно, потому что он был уже стар и слаб здоровьем[634].

В Бристоле появится и собственная история о ритуальном убийстве, выстроенная по образцу тех, которые ранее рассказывали в Норвиче и Глостере, – но это произойдет только в следующем столетии. Пьеса «Адам Бристольский», повествующая о предположительно совершенном там в 1183 году ритуальном убийстве, была написана и поставлена сто лет спустя, незадолго до изгнания евреев из Британии (1290 год), и к тому времени в Бристоле они уже не жили. Данная пьеса, видимо, предназначалась для развлечения – это было приходское представление, которое играли на августовские праздники в честь Девы Марии[635]. В пьесе, полной местных деталей, Адам, сын Уильяма Валлийца, входит в дом еврея Самуила, где последний вместе с женой и сыном подвергают его пыткам и в конце концов распинают. Ее именовали «глупейшей историей» (fabula ineptissima), и эта пьеса не служила очевидным политическим или экономическим целям; она содержала нравственные наставления, комические сцены и сатиру[636]. Интерес к таким историям был соответствующим: единственный сохранившийся список «Адама Бристольского» оказался в XV веке в руках аббата Норвичского соборного приората; там есть маленькая картинка, где Самуил тычет палкой в Адама, висящего на кресте: это самое раннее дошедшее до нас изображение предположительно совершаемого евреями ритуального убийства[637].


Ил. 10. Бенедиктинское аббатство Сен-Ломе де Блуа на реке Луаре


Глава 6

Блуа

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе
1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе

Что произошло на приграничных аэродромах 22 июня 1941 года — подробно, по часам и минутам? Была ли наша авиация застигнута врасплох? Какие потери понесла? Почему Люфтваффе удалось так быстро завоевать господство в воздухе? В чем главные причины неудач ВВС РККА на первом этапе войны?Эта книга отвечает на самые сложные и спорные вопросы советской истории. Это исследование не замалчивает наши поражения — но и не смакует неудачи, катастрофы и потери. Это — первая попытка беспристрастно разобраться, что же на самом деле происходило над советско-германским фронтом летом и осенью 1941 года, оценить масштабы и результаты грандиозной битвы за небо, развернувшейся от Финляндии до Черного моря.Первое издание книги выходило под заглавием «1941. Борьба за господство в воздухе»

Дмитрий Борисович Хазанов

История / Образование и наука
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

История / Образование и наука / Документальное / Публицистика