Убийство в 'Долине царей'

- Наверное, санитаркой? - предположил я. - Сейчас многие девушки так делают, но до госпиталя почему-то не доходят, застревают в баре с обнаженной грудью.

- Вы пошлый дурак! Вы - Терентьевич наоборот! - сказала она. - Вы нанимаетесь или нет?

- Как же я могу отказать девушке со стажем! А чем будете платить? Любовью?

- Нет. Я уже запятнала девичью честь нескромными поцелуями. Зачем вам такая? Вам нужна любовь чистая и светлая, как квартира после обмена или ремонта. Нечто похожее у вас уже есть, поэтому берите деньгами, - предложила она.

- Какой же нахал покрыл ваши щеки пятнами стыда? спросил я.

- Муж, - ответила она.

- Разве у вас был муж?

- Был.

- И куда он делся?

- Да куда-то делся.

- Посмотрите под кроватью или в шкафу, - посоветовал я.

- Уже смотрела.

- Значит, вы еще замужем?

- Фамилией.

- Так что ж вам бояться этого патриота? Скажите, что муж вернулся.

- Вы не знаете Терентьевича. Он не уступит дорогу, даже если муж окажется лидером боснийских хорватов и сербских патриотов. Посмотрите на синяк под глазом - и убедитесь.

- А почему бы вам не махнуть на Запад? Прекрасная возможность валять дуру с большим комфортом.

- Западный мир, безусловно, хорош, но я хочу им только пользоваться. Жить, как они, я не хочу и не буду.

- Хорошо, я подумаю насчет найма. Встретимся вечером в домжуре. Постарайтесь уйти от слежки. Второго синяка мой глаз не переживет. И не забудьте улики.

- Какие улики?

- Вы же сказали, что Шекельграббера убил Терентьевич!

- Нет у меня никаких улик. Если б были, давно б сама заставила его уехать, - и бросила трубку.

И что я за мужик такой? Ну на кой черт мне сдалась эта Размахаева? Зачем постоянно требуется общество красивых женщин и близость с ними? Для самоутверждения, что ли?..

"УАЗик" Опрелина стоял у подъезда и ждал хозяина с вечера, я тоже решил подождать, но с утра.

- Кого вы тут караулите? - спросил Опрелин, когда вышел из дома.

- Не ревнуйте напрасно, не Олю Кувыркалкину.

- А я вам зачем сдался?

- Хочу, чтобы вы подтвердили свое соучастие или опровергли.

- Заклепкин же все рассказал!

- Где вы взяли ключ от машины Шекельграббера?

- Он сам попросил сделать дубликат, потому что забывал ключи где ни попадя. А я сделал два.

- С какой целью?

- Ну, мало ли, думаю. Вдруг оба потеряет.

- Где второй дубликат?

- В унитазе.

- Вы знаете, что вам с Заклепкиным светит от года до трех?

- Я действовал в состоянии аффекта, из ревности.

- Но вы лишитесь и жены и работы, даже если вас оправдают.

- Найду другую.

- Жену или работу?

- Там посмотрим.

- Странно вы разговариваете. Как будто вам на себя наплевать.

- Вот именно, достали вы меня все, - пробурчал он.

- Подвезете до отделения милиции? - спросил я и залез в кабину.

Опрелин, по-моему, обрадовался. Небось, думал, бедолага, что только он со двора, как я сразу в койку к его жене.

- Где документы Шекельграббера? - спросил я.

- Спросите у Заклепкина, - ответил он.

- А вы не знаете?

- Мне скрывать нечего.

- Зачем вы так часто ездите по Армянскому переулку?

Он не ответил. Или не нашелся. Я тоже замолчал. Только когда Опрелин затормозил у милиции, я посмотрел на него вопросительно и сказал:

- Ну что, пойдем?

- Куда? - испугался он.

- Как куда? в КПЗ.

- Я же на работе.

- Работа - не волк... - сказал я. - Ладно, еще раз пораскинь мозгами, как себя вести, я тебя повесткой вызову, и хлопнул дверцей...

Квочкина я встретил в дежурной части.

- Примешь пятьдесят капель? - спросил он, пока мы поднимались в кабинет.

- Рано еще, - попытался я сопротивляться.

Он неожиданно согласился:

- Тебе рано, а мне уже поздно.

Видимо, Квочкин насмотрелся американских боевиков, где выпивают раз десять по ходу фильма, и решил вести себя соответственно, чтобы стать лихим парнем.

В кабинете я протянул ему пятитысячную бумажку.

- Что это? - не понял он.

- Навыдов дал взятку, чтобы я от него отвязался.

- Кто такой? - спросил Квочкин.

Я объяснил.

- А-а, это хорошо. Ерунда, а приятно, потому что с неба, - сказал он и сунул купюру в кобуру.

Совершенно непонятно, что он будет доставать при аресте бандитов. Тем более денег у них все равно больше.

- Тут еще такое дело, - сказал я, - Размахаева, экс-любовница Шекельграббера, хочет меня нанять. Якобы ее утомил некий югославский подданный по фамилии Терентьевич. Проходу не дает простой советской шлюхе, обещает жениться при случае.

- Это уже интересно, - решил Квочкин. - Они в тебя поверили.

- То есть?

- То есть поверили, что ты всерьез можешь выйти на убийцу, и морочат тебе голову, - объяснил Квочкин. - Вот что: денег ты у нее не бери, скажи, мол, есть данные о невиновности Терентьевича, а женихов пусть сама разгоняет. Будет настаивать - отключим газ. Нет, перекроем кислород, - и захохотал.

- Может, все-таки намекнешь, кто тут действующие лица? спросил я.

- Намекаю: сиди до первого апреля дома, выключив телефон, а второго позвони мне пораньше и поезжай к Поглощаеву за деньгами.

- Осталось три дня, - сказал я.

- Вот и ладушки.

- Приказ понял, - я поднялся.