Убийство в доме свиданий

Выжигин понял, что все может разрушить жадность этой скверной бабы. Он-то рассчитывал попугать закрытием заведения, но этот номер здесь не проходил. То же самое поняла и Катя. Чуть покрутив на пальце кольцо с брильянтом в окружении изумрудов, стоившее, она знала, не меньше тысячи рублей, она сняла его и подала хозяйке:

— Возьмите, это дорогой перстень…

Хозяйка схватила перстень и стала крутить его перед глазами, перед носом, точно по запаху пытаясь определить его цену. Выжигин, у которого бешенство уже было готово выплеснуться наружу, сказал:

— Говорят вам, берите. Нет — мы уйдем в другое заведение, а завтра к вам к тому же придет полиция, чтобы проверить, по всем ли нормам вы содержите заведение. Боюсь, что недостатков найдется уйма, вас закроют, и тогда вы на самом деле войдете в расход. Итак, вы отдаете перстень?

И он протянул к старушке руку.

— Нет, сударь, погодите. К чему спешка? — гадко улыбалась вся переполненная радостью хозяйка. — Все устроим, как требуется. Пойдемте вниз, сами выберете спальню, какую вам с вашей барышней угодно. — Она даже умудрилась подмигнуть Кате. — Белье наилучшее, одежду новую вам дам. Винца тоже можно доставить, отдыхайте. Знамо дело — полиция!

— И вот еще! — наставительно поднял вверх палец Выжигин. — Вы никому и словом не обмолвитесь, что мы из полиции, но пусть женщины узнают, что вы приняли в заведение новенькую, Чоглокову Анастасию Васильевну, по прозвищу Жужу. Запомнили?

— Чего ж не запомнить? Чулкова Настасья! — закивала старушка.

— Да не Чулкова, а Чоглокова, дура ты этакая! — вспылил Выжигин. — Запомни, да и всем передай! Да про Жужу не забудь!

— Ну, не забуду, не забуду, — бормотала хозяйка. — Строгий-то вы какой, батюшка, точно Бог Саваоф…

Спальня Выжигину понравилась. Располагалась она в коридоре как раз напротив зала, где девицы принимали гостей. Через приоткрытую дверь Степан Андреевич мог наблюдать за входной дверью, за посетителями, но он совершенно не надеялся на то, что сумеет распознать фурию в костюме мужчины, всегда особенном. Только сама убийца могла дать ему возможность узнать ее, начав разыскивать проститутку Чоглокову Анастасию, или иначе — Жужу. Выжигин договорился с хозяйкой, что проститутки или служители борделя, уже знавшие о появлении в публичном доме новенькой под таким именем, должны были постучаться в спальню и вызвать Катю. Ему показываться в зале было никак нельзя — фурия знала его в лицо. Знала она и Катю, но, одетая в короткое муслиновое платье канареечного цвета, с размалеванным до неузнаваемости лицом, со всклокоченными волосами, Катя была не похожа на себя совсем и иной раз, взглянув на свое отражение в зеркале, начинала смеяться и спрашивать у Выжигина:

— Нет, Степа, ты, пожалуйста, ответь: что сказали бы мои пап£ и мамй, появись они внезапно здесь? Боюсь, я сама бы стала убийцей отца и матереубийцей!

А он сидел на кровати и смотрел на Катю, которую, как ни странно, любил в этом ужасном обличье еще сильнее. Какая-то глубоко запрятанная, немного звериная часть природы мужского тела Выжигина не могла забыть то, какой страстной была уличная проститутка Оля, доставившая в тот жуткий для его совести час неизъяснимое наслаждение Выжигину. И теперь его холодная, строгая Катя как бы становилась немного и той обольстительной Ольгой, и ему хотелось наброситься на Катю, и только опасение, что она поймет, какая сила наполняет его в эту минуту, удерживала Степана Андреевича.

Посетители уже собирались, из зала неслись развязные выкрики, хохот, бренчание скверного рояля, звон бокалов и бутылок. Сквозь приоткрытую дверь Выжигин смотрел в зал, но видел лишь мелькающие лица, платья проституток, пиджаки, поддевки. Было слышно, как кто-то вопил, требуя привести медведя, тогда бы он показал сцену из медвежьей охоты под Брянском. Почему именно под Брянском, Выжиғин не понял. Он поглядывал на Катю, раскрашенную, как писанка, и за румянами угадывал ее бледность, усталость.

«Еще одного такого дня и ночи она не вынесет, и тогда все затевалось напрасно», — подумал Выжигин. Вдруг кто-то сильно стукнул в дверь прямо над его ухом. В проем между дверью и косяком хрипло и требовательно проговорили:

— К Жуже посетитель! Просил побыстрее!

Выжигин и Катя соединились взглядами, и тотчас эта связь распалась, и он только кивнул, успел стиснуть ей запястье и быстро направился в угол комнаты, где была натянута занавеска, якобы закрывающая собой висящие платья. Катя не возвращалась необычайно долго, минут десять, показавшиеся Выжигину годом. Наконец стукнула дверь, скрипнула задвижка, и Выжигин услышал незнакомый голос, до тошноты омерзительный:

— Ну че, соколик, ты как больше любишь: при свете или впотьмах? Мне в потемках лучше — я еще не привычная, потому как недавно тут. А пиво-то сейчас откроешь или опосля?

С трудом до Выжигина дошло, что это говорит Катя. «Да неужели правда, что во всех женщинах прячется шлюха?» — подумал он со страхом, но вот он услышал и голос посетителя:

— Анастасия Васильевна, прошу вас не беспокоиться. Я к вам совсем за другим делом пришла.