Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! (сборник)

– Ты хочешь ухаживать за Виолеттой, чтобы она нашла тебе жилье? – презрительно спросила Антония.

– Кто-то должен это сделать, – ответил он. – Только это не единственная причина. Отнюдь. Получив деньги, я отправлюсь путешествовать, и она будет замечательной спутницей. Она умна и не станет требовать, чтобы я выбирал для нее еду. Меня быстрее всего изматывает выбор еды для кого-то. Притом, если она собирается стать моей невесткой, быть с ней вежливым не потребуется. Я не хочу быть грубым, но церемонии нахожу очень утомительными. Кстати, раз уж речь зашла об утомительных вещах, говорят, «Шен-Хиллз майн» теперь принадлежит мне.

– Я думала, это акционерное общество.

– Да, но я получаю все акции Арнольда. Очевидно, это дает мне контроль. Конечно, против акций я ничего не имею, но руководить компанией не собираюсь. Это нелепо. Думаю, Кеннет тоже не захочет быть председателем совета директоров?

– Вряд ли, – равнодушно сказала Антония. – Но чего беспокоиться? Тебя могут арестовать за убийство Арнольда раньше, чем потребуется думать о назначении председателей.

Роджер поморщился и беспокойно заговорил:

– Не понимаю, почему ты затрагиваешь эту тему, как только я забываю о ней. Мне она, видишь ли, неприятна. Я не убивал Арнольда, мне такая мысль даже в голову не приходила, но бывает, что людей осуждают за преступления, которых они не совершали. Это не редкость. Не говоря уж о том, что очень неприятно, когда свора детективов не сводит с тебя глаз. Отчасти и поэтому я буду рад убраться из этой квартиры. Не хочу, чтобы этот суперинтендант ходил туда-сюда, как собака на выставке. Это не соответствует моим представлениям о комфорте. Если он думает, что может вести себя в моей квартире как у себя дома, то ошибается, и все тут.

Антония снова поставила утюг на плиту.

– Джайлс интересуется, почему ты не хочешь жить на Итон-плейс, – заметила она.

– Потому что не хочу возиться с таким большим домом, не хочу, чтобы множество слуг беспокоило меня вопросами, буду ли я обедать дома и что я собираюсь надеть. К тому же, когда слуг много, за ними нужно следить. Я уже сказал Кеннету, что он может забирать этот дом себе, и, разумеется, поэтому Виолетта так старается переселить меня в квартиру.

– Вот что я скажу тебе, Роджер, – заговорила Антония, собираясь уходить. – Хотя кое в чем ты осел, но голова у тебя работает. У Виолетты тоже, так что не особенно рассчитывай отбить ее у Кеннета. – Она умолкла, словно в голову ей пришла какая-то мысль, и добавила: – Ты, наверное, ищешь возможности на ней жениться? Тогда Кеннет мог бы жениться на Лесли, и все было бы замечательно. И Виолетта была бы тебе хорошей женой.

– Ни одна женщина не будет мне хорошей женой, – откровенно сказал Роджер. – Более того, если Лесли – та девушка, что была здесь вчера, очень сомневаюсь, чтобы это было замечательно. Мы не уживемся. Всякий раз, когда встречаю ее, она смотрит на меня так, будто хочет убить. Поверь, это очень нервирует.

Тут дверь открылась, и в кухню заглянула Виолетта.

– О, вы здесь! – сказала она. – Я услышала, что кто-то разговаривает, и подумала, что это вы.

Антония невольно задалась вопросом, много ли она услышала, и, надо отдать ей должное, покраснела. Однако Виолетта не обращала на нее никакого внимания. Она предложила Роджеру отправиться вместе посмотреть квартиры и добавила, задумчиво глянув на его костюм, что знает очень хорошего портного, если у Роджера еще не появилось своего.

Антония, видя, как покорно Роджер последовал за Виолеттой, окончательно уверилась, что та была бы для него наилучшей партией.

Последующие несколько дней не ослабили этого убеждения. Виолетта не только поселила Роджера в меблированной квартире, но и купила ему всю необходимую одежду, поэтому к Кеннету вернулись его рубашки и пижамы, и Мергатройд впервые посмотрела на нее с одобрением.

Роджер был так доволен квартирой, что решил устроить званый ужин, своего рода празднование новоселья, и пригласил не только единокровных брата и сестру, но и Виолетту, и Джайлса. Мезурье он не стал приглашать по различным причинам, которые был готов изложить всем и каждому. Естественно, от Роджера нельзя было скрыть проделки Мезурье с деньгами, и от увольнения Рудольфа из фирмы его удержало предостережение Кеннета, что оно стало бы назначением даты его бракосочетания с Антонией.

– Если ты хочешь, чтобы этот портновский манекен стал нашим зятем, позволь сказать тебе, что я не против! – заявил Кеннет.

– Совсем не хочу, – ответил Роджер. – Собственно, поэтому я и хотел его уволить. Однако имей в виду, мне хочется уволить его и по своим соображениям. Во-первых, потому, что мне он не нравится, во-вторых, хочу уволить кого-то ради ощущения того, что при этом испытываешь.

– Видимо, ты знаешь только, что испытываешь, когда увольняют тебя, – язвительно заметил Кеннет.