Убийство в колледже

Следующим утром Эмброуз проснулся с ощущением, что его ждет очень хлопотливый день. Скорый поезд в Лондон отправлялся без чего-то одиннадцать утра, но перед поездкой на встречу с художником сержант-детектив хотел еще раз полностью осмотреть комнаты мистера Хенлоу. Сперва нужно позвонить в полицейский участок. Вчера он уже опросил всех членов комитета, до кого смог дозвониться, на предмет вечерней газеты, которой был укрыт убитый, но оказалось, что она никому из них не принадлежала. Теперь полицейский направлялся в колледж Сен-Освальда с ключом, который передал в его распоряжение Уильямс.

Со вчерашнего дня в комнатах мистера Хенлоу конечно же ничего не изменилось. Свежим взглядом на кабинет можно было заметить, что он полон следов пребывания комитета: бесконечные окурки, сигаретный пепел, две пепельницы на столе и в камине; на полу — комки желтоватой глины, занесенной с улицы. Их-то точно с трудом можно было назвать полезными уликами, так как у подхода к лестнице раскопана яма, и каждый, кто заходил, приносил кусочки земли на своей обуви — Эмброуз и сам смахнул парочку со своих ботинок.

Четко, неторопливо и методично сержант-детектив осмотрел и изучил каждый уголок кабинета. У двух окон были створчатые рамы, которые закрывались на обычные засовы. Одно из окон эркера, которое висело на петлях и открывалось внутрь, сейчас было плотно закрыто на защелку — Эмброуз сам закрыл его вчера, потому что, кажется, оно было распахнуто все собрание. Он вспомнил слова Уильямса о том, как Хаттон стоял напротив книжного шкафа, и переключил свое внимание на него: у подножия валялось несколько канцелярских кнопок. Ага, эскиз того витража был приколот к шкафу, так что эти кнопки обязательно надо принять во внимание.

На полках перед книгами и на самих книгах лежал толстый слой пыли, но в одном месте ее очевидно потревожили. Присмотревшись повнимательнее, Эмброуз заметил, что одна из полок была буквально исполосована чистыми «дорожками» — должно быть кто-то вытаскивал оттуда четыре или пять томов. Он очень осторожно вынул две книги и подошел к окну их изучить. В верхней части каждой скопилось солидное количество пыли, но ближе к корешку она была более рыхлой, как если бы кто-то положил на это место палец, вытаскивая книгу. Такие же следы были еще на трех оставшихся на полке подозрительных томах.

Две из книг были под авторством мистера Хенлоу: «Современное искусство управления страной сквозь призму «Государства» Платона» и «Лекции по «Этическим идеалам» Платона». Другие носили названия «Теннисон. Ближайшие шоссе и выезды из Дауншира» и «Мемуары отставного судьи». М-да, если Хаттон действительно зачем-то сверялся с этими книгами, то такое разнообразие не связанных друг с другом тем будет довольно трудно объяснить!

Далее Эмброуз переместился к мусорному ведру у стола, но там снова не нашел ничего стоящего внимания. В нем лежали только смятые комки бумаги с каким-то заметками членов консультативного комитета.

Сержант решил выйти на лестницу: снова комки земли на ступеньках и площадке, не несущие никакой информации. Немного подумав, он отпер соседнюю дверь и вошел в «чулан» — все те же желтоватые глиняные комочки. Конечно, он же сам с суперинтендантом и Уильямсом давеча заходил сюда.

В конце концов Эмброуз вернулся в основные комнаты, зашел в спальню и принялся к ее тщательному изучению. И опять — ничего! Механически он открыл дверцы шкафа: там было полно места, чтобы поместиться взрослому человеку, но, конечно, тут никого и быть не могло — суперинтендант сразу по прибытии осмотрел эту комнату. В шкафу аккуратно висела одежда, и сержант-детектив смотрел на нее в упор, пытаясь воспроизвести в своей голове возможную цепочку событий. В настоящий момент единственным очевидным выводом было то, что убийство совершил Финмер во время одной из своих столь частых вспышек неуправляемого гнева. Все факты указывали на это. Но если предположить, что это не так, то кто же и самое главное — как — смог зайти в эти комнаты и выйти отсюда, оставшись незамеченным? Взять, во-первых, проникновение. С момента, как двое рабочих начали перекоп у лестницы рано утром, до двадцати минут второго — ближайшего времени, в которое Финмер предположительно оставил Хаттона одного (все еще допуская, что старик невиновен) — сделать это было невозможно.