Убийство в магазине игрушек

– Старина, вы выглядите совершенно изможденным, – сказал мистер Барнеби. Едва заметное выражение удовольствия скользнуло по лицу Гауэра. – Вижу: вы можете отправиться в мир иной в любой момент. Это мистер Хоскинс, я привел его посоветоваться с вами.

– Нам бы не следовало беспокоить вас в вашем состоянии, – произнес мистер Хоскинс похоронным голосом. Мистер Гауэр протянул слабую руку из-под одеял для рукопожатия.

– Мой дорогой Тейтрин, я купил вам немного фруктов, – сказал мистер Барнеби, чья способность к импровизации была достойна восхищения, – но в минуту рассеянности я сам съел их.

– Мне нельзя фрукты, видите ли, – ответил мистер Гауэр, – но благодарю вас за добрые намерения. Чем может служить вам бедный инвалид вроде меня?

– Известен ли вам оксфордский врач, – осведомился мистер Хоскинс, – который обладал бы чрезмерно худым телосложением?

– О, так вы пришли поговорить о врачах? Они все шарлатаны, смею вас заверить. Их счета больше, чем их успехи, скажу я вам. Я не питаю никаких иллюзий насчет этих докторишек! Человек, о котором вы говорите, один из самых худших. Слабительное – вот чем он лечит все болезни. Не советую вам обращаться к нему.

– Как его зовут?

– Его фамилия Хейверинг, доктор Хейверинг, он специалист по сердечным болезням. Но не ходите к нему. Он никуда не годится. Однако, видите ли, меня утомляет разговор.

– Конечно, – сказал мистер Хоскинс успокаивающим тоном. – Мы уходим. Значит, его зовут Хейверинг, правильно?

– Бедный вы, бедный, – сказал мистер Барнеби, – вы должны попытаться уснуть. Я скажу вашей хозяйке, что никто не должен тревожить вас.

– Пожалуйста, верните держатели двери на место, когда будете выходить, – попросил мистер Гауэр. – Дверь без конца хлопает, у меня так и стучит в голове. – Он перевернулся на другой бок в постели в знак того, что аудиенция подошла к концу, и мистер Хоскинс с мистером Барнеби удалились.

– Славный Гауэр, – сказал последний, когда они снова оказались на улице. – Он просто пышет здоровьем, принимая все эти ужасные снадобья и зелья. Но ты узнал, что хотел, не правда ли, Энтони?

– Да, – ответил мистер Хоскинс, стоя в нерешительности. – Я думаю, стоит пойти повидать человека по имени Хейверинг. Но мне нужно, чтобы кто-нибудь пошел со мной. Он может оказаться опасным.

– О, дорогой, ты меня пугаешь, – озабоченно ответил мистер Барнеби, не выказывая однако особых признаков страха. – Ты – храбрец, Энтони. Позволь мне пойти с тобой.

– Хорошо. И мы могли бы захватить кого-нибудь из той компании в твоей комнате.

– Стоит ли? – казалось, мистер Барнеби был разочарован. – Хотя, надо думать, физическая мощь незаменима в делах, связанных с убийством. Мы узнаем адрес этого человека в телефонной книге, а потом прихватим с собой кое-кого из моих гостей. Они решат, что это какой-то розыгрыш, мой дорогой. Вот смешно. Я знаю совершенно устрашающих типов.

В кои-то веки мистер Барнеби не преувеличивал, он действительно знал нескольких ужасающих личностей. Их собрали типичным для Оксфорда способом: туманными посулами чего-то интересного и куда более определенными обещаниями предоставить выпивку. Мистер Барнеби оказался великолепным импресарио – «как офицер, набирающий рекрутов», мой дорогой Энтони, тот же Фаркер»[101] – он так и сыпал зловещими, невероятными деталями, изобретенными на ходу. Когда набралось около двенадцати более или менее заинтересовавшихся и одурманенных винными парами молодых людей, мистер Хоскинс обратился к ним с речью, полной мрачных намеков на убийство и молодую женщину, попавшую в беду, ответом ему были общие одобрительные восклицания. Оказалось, что доктор Хейверинг проживает недалеко от Рэдклифф-Хоспитал[102] на Вудсток-роуд, и вся толпа, воодушевленная отчасти мадерой мистера Барнеби, отправилась именно туда. Не ведающий о приближающихся неприятностях, доктор Хейверинг сидел в одиночестве в своей приемной, глядя в окно.

Фен и Кадоган вернулись в Сент-Кристоферс беспрепятственно. Казалось, что о Кадогане на время забыли и больше не ищут, а может быть, констебль, которому они рассказали об убийстве мистера Россетера, пока еще не смог выяснить, кто они. Привратник, когда друзья пришли в колледж, не сообщал им больше о непрошеном визите.

– Уилкс и Салли, должно быть, играют сейчас в стрип-рамми[103], – сказал Фен, пока они поднимались по лестнице в его комнату, а затем более серьезным тоном присовокупил: – Надеюсь, что с ними все в порядке.

Все и в самом деле было благополучно, хотя Салли проявляла заметные признаки волнения по поводу своего послеобеденного отсутствия на работе в магазине. Уилкс нашел виски Фена и впал в полудрему, но его разбудил звонок телефона. Фен взял трубку, из нее донесся возмущенный голос главного констебля.

– Вот вы где! – воскликнул он. – Черт возьми, что вы еще задумали? Насколько я понял, вы и этот сумасшедший Кадоган были свидетелями убийства и тут же скрылись?

– Ха-ха! – безжалостно рассмеялся Фен. – Нужно было выслушать меня в тот, первый раз.

– Вы знаете, кто это сделал?