Убийство в магазине игрушек

– Может быть, все они врут?

– И опять же зачем? Дело в том, что, если вы собираетесь отвести от себя или от кого-то еще подозрения в убийстве, вы не будете специально подстраивать, чтобы убийство казалось невозможным…

– А вам не кажется, что они могли сочинить эту историю после того, как узнали, что я была там?

Кадоган застыл на месте. Это и в самом деле казалось возможным. Но немедленно ему представилось очевидное возражение:

– В таком случае они не пытались бы избавиться от вас.

– Нет, пытались бы, потому что безопаснее для них было бы, чтобы никто вообще ничего не узнал, чем прибегать к выдумкам о том, будто это сделала я.

– Понимаю, но я все же думаю, что Хейверинг сказал правду.

Он так увлекся рассуждениями, что не понимал, что методически разрушает ее оборону. Но слезы, послышавшиеся в ее голосе, заставили его внезапно осознать это.

– Господи, – сказала Салли, – ну я и угодила…

– Чепуха! – энергично начал Кадоган, стараясь загладить сказанное. – Никуда вы не угодили. Мы знаем, что вы этого не совершали, и найти виновного – всего лишь вопрос времени. – Желая успокоить Салли, он положил руку ей на ногу, но опомнился и поспешно ее отдернул.

– Ну и осел вы! Не беспокойтесь, вы годитесь мне в отцы, – полусмеясь, выдохнула Салли сквозь слезы.

– Ну уж нет, не гожусь! – И они оба рассмеялись.

– Так-то лучше, – сказал он.

– Ох, я веду себя как ребенок. Не обращайте внимания. Ненавижу плачущих женщин.

– Ну, пудря нос в темноте, делу не поможешь.

– Нет уж, без этого никак нельзя. Но если я буду выглядеть так, словно вылезла из мешка с мукой, когда мы выйдем отсюда, вы ведь скажете мне, правда?

Кадоган обещал.

– Знаете, мне пора идти домой, – сказала она, – мама, наверное, волнуется, куда же я запропастилась.

– Нет, не уходите пока. Позвоните ей и останьтесь этим вечером с нами. К тому времени, как мы войдем в дом, Джервейс уже будет знать, кто убийца.

– Черт возьми, хотелось бы верить. Он странный человек, вам не кажется?

– Да, он может показаться таким, если вы привыкли к обычному типу дона. Но под этой маской… Ох, никому не пожелаешь такого врага. В нем есть нечто необыкновенное, что на первый взгляд, конечно, незаметно. Фен будто бы обезоруживающе наивен. Но если кто и может докопаться до сути этого дела, так это именно он.

– Но он знает о том, что произошло ночью, не больше, чем вы.

– Он лучше меня может свести концы с концами. Эта задача не для моего слабого интеллекта.

– И все же, как по-вашему, кто сделал это?

Кадоган задумался, вызывая в памяти скорее лица, чем факты. Россетер, с желтым восточным лицом, с выступающим вперед подбородком, с его профессиональной непринужденностью в манерах; Шарман, робкий, закутанный в шарфы, пьяный и ничтожный; мисс Уинкворт, с ее усиками и поросячьими глазками; Хейверинг, нервный, худой, неуступчивый, напуганный. Юрист и школьный учитель, мошенница, притворяющаяся медиумом, и доктор. Это в их руки та вздорная старуха передала свои дела и жизнь своей племянницы. Но, конечно, существовал и другой – загадочный Уэст. Заявлял ли он когда-либо свои права на наследство? Был ли он той силой, которая контролировала все эти махинации? Кадоган покачал головой.

– Многое в этой истории ясно, – произнес он вслух. – В ней прослеживаются три нити: план запугать мисс Тарди, план Россетера убить ее и еще чей-то план сделать то же самое. Две первых ни к чему не привели, и нет ничего, что может помочь найти решение в третьем случае. Честно говоря, у меня нет никакой идеи. Кажется, что решение состоит в выборе между Хейверингом, Шарманом и женщиной, так как никто другой не мог зайти в магазин. Но на этом исчерпывается то, что мне известно. И, как вы и сказали, всегда остается возможность, что они все лгут. Тогда все безнадежно, и мы можем попросту оставить эту затею.

В наступившей тишине они поняли, что дождь прекратился.

– Что ж, – сказала Салли, – вернемся и посмотрим, нет ли чего-нибудь новенького.

Не возобновляя разговора, они пересекли мокрую лужайку по направлению к колледжу и освещенному окну комнаты Фена.

Однако на пути их ожидала остановка. В проходе, который вел из сада в задний дворик, освещенном единственным фонарем под сводчатой крышей, они натолкнулись на пухлую маленькую фигуру мистера Споуда, направлявшегося туда же, что и они. Его лицо просветлело, когда он увидел Кадогана.

– А, вот вы где, старина, – приветствовал он их. – Вот удача!

– Послушайте, Эрвин, – строго сказал Кадоган, – не знаю, за каким чертом вы приехали в Оксфорд, но считаю, что очень бессердечно, когда я уехал на каникулы, преследовать меня, как привидение, и требовать, чтобы я читал лекции американцам по предмету, к которому они явно не питают никакого интереса.

Привидение моргнуло и кашлянуло.

– Это будет очень хорошая поездка, – пробормотало оно, – Йель, Гарвард, Брин-Мор…[128] Вы знаете, что в Америке полно красивых женщин?

– Какое, господи помилуй, это имеет отношение к делу? Я не хочу ехать в Америку и не хочу читать там лекции… Ради бога, или поднимайтесь по этой лестнице, или уйдите и дайте нам пройти.

– Вы идете к профессору Фену?