Убийство в Месопотамии

Father Lavigny walked round the work with me and showed me what were temples or palaces and what were private houses, and also a place which he said was an early Akkadian cemetery.	Мы с отцом Лавиньи обошли все раскопки, и он показал мне места, где находились храмы, дворцы, частные дома и древнее аккадское[14] кладбище.
He spoke in a funny jerky way, just throwing in a scrap of information and then reverting to other subjects.	У отца Лавиньи очень своеобразная манера рассказывать не договорив об одном, он перескакивает на другое.
He said: It is strange that you have come here.	Почему, собственно, вы приехали сюда?
Is Mrs Leidner really ill, then?	Что, миссис Лайднер серьезно больна? спросил он между прочим.
Not exactly ill, I said cautiously.	Не то чтобы серьезно осторожно отвечала я.
He said: She is an odd woman.	Странная она женщина.
A dangerous woman, I think.	Опасная.
Now what do you mean by that? I said.	В каком смысле? удивилась я.
Dangerous? How dangerous?	Что значит опасная?
He shook his head thoughtfully.	Он задумчиво покачал головой.
I think she is ruthless, he said.	Мне кажется, она безжалостная.
Yes, I think she could be absolutely ruthless.	Да, она может быть абсолютно безжалостной.
If youll excuse me, I said, I think youre talking nonsense.	Простите меня, сказала я. По-моему, это чепуха.
He shook his head.	Он снова покачал головой.
You do not know women as I do, he said.	Вы не знаете женщин, как знаю их я.
And that was a funny thing, I thought, for a monk to say.	Для монаха довольно странное высказывание, подумала я.
But of course I suppose he might have heard a lot of things in confession.	Хотя, конечно, чего он только не наслушался на исповедях.
But that rather puzzled me, because I wasnt sure if monks heard confessions or if it was only priests.	И все же я была несколько озадачена, я ведь не знаю, дозволено ли монахам исповедовать, или это делают только священники.
I supposed hewas a monk with that long woollen robe all sweeping up the dirt and the rosary and all!	А он, я думаю, монах, с этой его длинной шерстяной рясой, взметающей пыль, с четками, с глухим, загробным голосом!
Yes, she could be ruthless, he said musingly.	Да, она может быть безжалостной, повторил он задумчиво.
I am quite sure of that.	Я в этом уверен.
And yet though she is so hard like stone, like marble yet she is afraid.	Она ведь точно мраморная, холодна, неприступна И тем не менее чего-то она боится.
What is she afraid of?	Интересно, чего?
That, I thought, is what we should all like to know!	Да, подумала я, неплохо бы нам всем знать, чего она боится?
At least it was possible that her husband did know, but I didnt think anyone else did.	Доктор Лайднер, возможно, что-то знает, а больше, пожалуй, никому ничего не известно.