Убийство в Невском переулке

– Пока не знаю.

– Тогда разрешите откланяться?

– Лечитесь, Василий Евсеевич.

Сколько он на веку пересмотрел и убитых, и покалеченных, но всякий раз не мог со спокойным сердцем видеть деяния рук человеческих, хотя убийцу и нельзя назвать человеком, но можно отдать должное некоторым вполне образованным, как нынешней весной. Из Обводного канала артель грузчиков выловила в мешке тело без рук и ног, следствие не заняло много времени, но тогда в результате розысков поймали шайку, возглавляемую образованным человеком дворянского звания.

Вчера, как и предыдущими днями, снег не падал с наших питерских небес. Дворники же имеют приказание ранним утром убирать выпавшее за ночь, приводя свой участок улицы в надлежащий вид. Здесь, в Невском переулке, удаленном от центральных проспектов, по всей видимости, не слишком ретивые хозяева, поэтому их дворники не выполняют надлежащим образом свои обязанности.

– Кто нашел убитого? – спросил Иван Дмитриевич, не поворачивая головы. Все равно в свете едва живого фонаря видны только темные тени.

– Я, ваше высокородие, городовой Петров!

– Подойди ближе, – когда тот приблизился, Путилин вновь сказал в темноту: – И принесите сюда света.

Городовой вытянулся, словно на параде.

– Как тебя по батюшке?

– Иван Иваныч.

– Так, Иван Иваныч, рассказывай, как его, – указал на черный куль, – нашел.

– Ваше…

– Иван Иваныч, обращайся ко мне Иван Дмитрич, – устало выдавил из себя Путилин. В минуту, когда люди именуют предписанным уставным обращением, становишься для них начальником, и они начинают рапортовать казенными сухими фразами. Зачастую от них невозможно добиться нужных сведений, а имя с отчеством как-то делают разговор приближенным к земле.

– Я, ваше… Иван Дмитрич, – поправил себя городовой, не дав хода уставному обращению, – в нынешний мороз, обхожу порученные мне улицы раз в час.

– А как ты идешь? – перебил его Путилин.

– Там на перекрестке Нового и Кузнечного горит костер, так там я греюсь, потом до канала Лиговского, по набережной до Невского проспекта, по нему до Нового, а там и до Кузнечного.

– А как зашел в переулок?

– Да я бы мимо прошел, но меня словно под руку кто толкнул. Повернул, прошел десяток саженей, вижу, что-то темное, вроде мешка, валяется, вот и решил поближе посмотреть.

– Раньше при обходах заходил?

– Поверите, сюда никогда… Говорю как на духу. Тут всего-то пять домов, три по левой стороне улицы, два по другой, и проверять-то нечего, всегда тишина и покой. Видите, темень какая. Люди боятся ночной порой здесь ходить, стороной обходят.

– А сам-то?

– А что я? У меня дома трое, а тут и без того опасно вечерней порой появляться.

Путилин только тяжело вздохнул, со свистом выпустив воздух. Что здесь можно сказать? Улицы на этом участке изобиловали притонами и приезжими бандитами.

Убитый лежал, уткнувшись лицом в мостовую, из спины торчала причудливая рукоять. Удар нанесли под левую лопатку мастерски, одно движение – и человек даже не почувствовал, как его душа отправилась в неизведанные дотоле места. Одет убитый был в дорогое пальто с меховой подкладкой. Шапка валялась рядом, припечатанная к мостовой чьим-то сапогом. Внимание Путилина привлекла ровная палка в аршин длиною, лежащая в стороне от убитого. Поднял он ее и только тогда понял – рукоять, торчащая из спины, как нельзя кстати подходит к круглому длинному предмету, что он сжимал в руке. Преступник ходил с тростью, которая являлась к тому же оружием. Вот и маленькая ниточка – надо попытаться найти хозяина, если, конечно, это диковинное оружие изготовлено в столице.

Проверил карманы и, кроме горсти монет, серебряного портсигара с вензелем (хозяина ли?) и золотого брегета с массивной цепью того же металла, ничего не было, ни намека на имя, ни единой бумажки, ни завалявшейся визитной карточки. Хотя нет, а портсигар? Он ныне становился вторым кончиком из клубочка. То, что придется устанавливать фамилию убитого – один из моментов сыскной работы. Лежащий на очищенном от снега тротуаре не нищий без роду и племени, а вполне обеспеченный человек, и из этого обстоятельства предстоит строить пути дальнейшего розыска, которые на нынешнюю минуту вели неведомо куда.

– Ваше высокородие, – обратился к Ивану Дмитриевичу околоточный, приложив руку к шапке.

– Слушаю, – не сразу ответил Путилин, погруженный в неясные мысли.

– Ваше высокородие, куда убиенного везти? В Обуховскую?

На минуту начальник сыска задумался. Можно, конечно, отвезти в Обуховскую, там доктора опытные, знающие, но в анатомическом Васильевской части обратят более пристальное внимание на убиенного, подметят самое незначительное.

– В анатомический на Васильевский, – подытожил Путилин.

– Разрешите исполнять?

– Да, – и добавил: – Пожалуй, больше ничего нового здесь не найти.