Убийство в Оптиной пустыни

Мортынов мог бы попросить заменить Лакусова на адвоката, которого больше будет интересовать уголовное дело, чем политика, но понимал, что пришлют такого же бездельника, а то и хуже. Этот хоть чистенький-побритенький-прилизанный, к бабенке потом бежит на свидание, а другой еще с попойки припрется и будет похмеляться. И терпеливо сносил политинформации Лакусова.

Лучше слышать новости, чем тот ходатайствами завалит, и отписывайся потом.

Первого октября адвокат Лакусов пришел в 10.30 и заявил:

— Чё будя… — раскрыл «Независимую», показывал фотографии. — Вице-президент Руцкой в Белом доме в бронежилете… У парламента БТРы… Макашов проверяет посты… ОМОН гоняет людей на Баррикадной… Драка будя…

Мортынова мутило от тяги защитника к впечатлениям.

В графике появилось: «…10.30. Окончено в 11.40. Ознакомился том 2, страницы с 1 по 22».

— До встречи после выходных… — бросил Лакусов.

— Где проведете?

— Как всегда, в кругу семьи, с женушкой…

«Во дает, в будни по любовницам шляется, а в выходные с женой. Примерный муж…»

Лакусов исчез.

На выходные Мортынов покупал «Независимую газету» и «Советскую Россию».

В «Советской России» от 2 октября прочитал:

«…в Москве сконцентрировалось около 20 тысяч войск спецназа… На улицы вокруг Дома Советов введены бронетранспортеры… Большая группа омоновцев… начала молча, сосредоточенно бить… граждан…»

Черти!

В «Независимой» писали про встречу в Даниловом монастыре Патриарха Алексия II с посланниками депутатов и Президента. Встреча переросла в обмен ультиматумами, которые толкали страну к катастрофе. Святейший не смог угомонить.

«Вот бы в Оптину — на землю старцев поехали. Может, там толк бы был…» — подумал Мортынов.

Упавшее настроение чуточку поднялось, когда открыл заметку об Абхазии:

«…30 сентября абхазы захватили Очамчирский район… К вечеру в Гали… Грузины… убегают через горы в Сванетию или на восток в Мегрелию…»

Сбросили грузинское иго абхазы.

С балкона Белого дома выступает вице-президент Руцкой

Мортынова подмывало отложить на недельку знакомство с делом адвоката и съездить в Москву. Походить, все посмотреть самому, как говорят, пощупать руками. Пройти к Белому дому. Выразить если не поддержку, то сочувствие тем, кого там окружили колючей проволокой, куда не могла подъехать «скорая», где отключили электричество. Блокадников обзывали «красно-коричневыми», а для кого-то они были людьми их же кровей, ратовавших за Союз, и кому поперек горла вышли делишки разорителей страны.

«Ломать — не строить». — Мортынов повторял тысячу раз истину, которой пренебрегли взлетевшие два года назад на гребне народной волны во власть реформаторы.

Но как поехать…

Как пройдет колючку…

Придется предъявить корочку…

Что тогда будет с шефом, когда тому донесут, что его следователь по особо важным делам якшается с блокадниками?

Как этому ни противились, как это ни отрицали, но все совершилось с точностью до наоборот.

Третьего октября толпа возмущенных прорвала блокаду Белого дома, оттуда люди кинулись на штурм мэрии, от мэрии пошли на захват «Останкино».

Расстрел Белого дома. 4 октября 1993 года

Штурм Дворца в Сантьяго. 11 сентября 1973 года

А на пустырях перед телебашней их ждали стрелки спецотряда «Витязь» и били боевыми патронами.

— Стрелять в безоружных ума не надо! — вырвалось у важняка.

У него дергалась рука возбудить уголовное дело в отношении витязевцев, но кто даст его расследовать?

За субботу и воскресенье он выкурил две пачки «Беломора».

Четвертого октября Мортынов появился на работе в самую рань. На душе кипело. В кабинете криминалистов прилип к телевизору и вздрагивал при каждом залпе танков с Новоарбатского моста по Белому дому. Клубы дыма окутали белоснежный фасад.

А оказавшаяся рядом Грищенко охала и ахала.

«Даже Железную Ларису достали», — подумал он.

— Вы про меня забыли? — заглянул к криминалистам Лакусов.

— Да куда же от вас… — вылетело у Мортынова.

— Я график соблюдаю…

Пришлось идти в кабинет, рыться в сейфе, выкладывать на стол второй том.

— Сегодня сам читай… — бросил Мортынов и убежал к криминалистам.

Теперь они видели, как над Белым домом кружили вертолеты. Слышали: «Бросайте оружие, сдавайтесь! В противном случае вы будете уничтожены». Как языки пламени полезли по этажам.

Грищенко вдруг заплакала.

— Там же люди…

— Что ты, Лариса… — Железную Леди успокаивали.

— Да как же, мальчики, снова отец на сына… Брат на брата… — достала из кармана бутылек валерианки.

У многих не укладывалось в голове, чтобы из танков стрелять по людям, и кто-то тихо:

— Пиночет…

Спустя двадцать лет после того, как танки расстреляли Дворец в Сантьяго с Сальвадором Альенде[23], они стреляли по Белому дому.

Дальнейшее представлялось непредсказуемым.

— Вы все зырите, — заглянул Лакусов и протянул том. — Я возвращаю ваш «портрет». Познакомился, пометьте, странички с 23 по 43… Жаль, девчоночки слабачками оказались, а так бы сцапали убивца…