Убийство в районной поликлинике

– Ну, может быть, следователь принял бы и такую версию, но поймите, Кирилл Львович Башевич подготовил бы все улики против своей супруги. Он и Митченко нашли бы способ ненавязчиво сообщить следствию о шантаже и подкинуть кое-какие факты. Они даже могли подбросить Нине Анатольевне энную сумму денег и представить дело так, что это деньги, полученные за шантаж Поиловой, и взятые Башевич из её кабинета. Но это вряд ли, деньги им самим были нужны, а вот цианид могли бы подкинуть.

– Но тут появляешься ты, Пётр, и ломаешь всю их игру.

– Да, Алла, но Митченко перестроилась на ходу. Она поняла, что ей не навесить убийство на меня, да это и не входило в её планы. Ведь обвинить-то она хотела Нину Анатольевну Башевич. Теперь об экспертизе, Лидия Валерьевна. Конечно, Поилова умерла раньше, чем за несколько минут до обнаружения её тела, но Митченко была рядом и не дала мне близко подойти. Ведь я мог определить, что рука холодная. Здесь был риск, но Митченко решила, что справится с ситуацией. Экспертизу сделали ночью. Когда примерно, Тамара Викторовна? Ну, часа в два-три. То есть через шесть-семь часов. Естественно, для работы наших органов. Да-да, не морщьтесь, наши убийцы рассчитывали именно на это. Но главное было в другом. Время смерти было известно всем, так казалось. Ведь я общался с «Поиловой» за пять минут до обнаружения её тела. Они сделали из меня великолепного свидетеля, ничего не скажешь. Да и вся очередь была у неё на приёме. Кому, скажите, пришло бы в голову сомневаться во времени смерти? К тому же экспертиза установила бы её с диапазоном в час-полтора. А Поилову отравили примерно часа за полтора-два до момента обнаружения её тела. Да я уверен, вы сами, Тамара Викторовна, назвали эксперту время смерти, он и не стал над этим думать. Я угадал, Тамара Викторовна?

– Ну я точно не помню, – замялась Ялович. – А что сказали бы вы на моём месте?

– Наверное, то же самое. Ладно, проехали. Надеюсь, теперь вы представили всю картину. Целью убийц было получить деньги, продолжить потом шантаж и обвинить во всём Нину Анатольевну Башевич. Я думаю, дальнейший шантаж они приписали бы тоже ей. Дали бы по возможности вытянуть из наших жертв кое-какую капусту и сдали бы её следствию.

– Значит, Кирилл Львович хотел избавиться от жены? – спросил Кораблёв.

– Конечно, она сидела у него уже в печёнках. А вы, капитан, не хотели бы избавиться от такой стервы, которая помыкала бы вами и держала за дурачка, мальчика на побегушках?

– Но я бы не стал её убивать!

– Вы, конечно, нет, но вполне могли найти более цивилизованный способ, я прав?

– Пожалуй, да, – подумав, ответил Кораблёв.

– Ну вот видите. А теперь перейду к убийству Котеева. Там был очень важный момент. Он состоял в том, что Тихорецкий, друг Александра Васильевича, сообщил следствию, что, когда разговаривал с убитым в день его смерти, но до встречи с Митченко и Крыловым, у Котеева не было версии, а потом его убили. Следовательно, либо он просто догадался о чём-то, либо из разговора с кем-то понял, кто преступник. А разговаривал он, как нам было известно, с Митченко и Крыловым.

– И что же такое ему сказала Митченко? – это спросила Бернингсен.

– Ну, я могу только догадываться, Галя. Подозреваю, что она каким-то образом проговорилась, дав ему понять, что знает причину его шантажа. Но это лишь моя версия, будем надеяться, что Митченко всё расскажет. Кроме того, Котеев мог догадаться, как и я, о смысле высказывания Разумовской.

– Если так, то он большой умница, – заметил прокурор.

– Глупец он, – не согласилась Лидия Валерьевна. – Если он догадался о смысле фразы Разумовской, и плюс к тому Митченко в чём-то проговорилась, он должен был понять, что Митченко заметила или заметит свою промашку и попытается убрать его. Он был крайне неосторожен, за что и поплатился жизнью.

– Котеева, как я понимаю, убил Башевич?

– Конечно. Его, я уверен, Котеев не подозревал. Он был готов к встрече с Митченко и опасался только её.

– Ну а ваш спешный, как бы сказать, налёт на квартиру Башевичей, чем он был вызван? Чего вы испугались?

– Видите ли, Лидия Валерьевна, когда я узнал, что секретарша Котеева опознала почти с полной уверенностью в звонившей Башевич, я внезапно испугался. Уже тогда я понимал, что Митченко и Кирилл Львович подставляют её. Неожиданно мне пришла в голову мысль, что Башевич может попытаться убить жену, выдав её смерть за самоубийство, вызванное страхом разоблачения.

– Я бы никогда не поверила в самоубийство Башевич, – категорично заявила Ялович.

– Чтобы эта, даже не знаю, как назвать, пусть будет гарпия, свела счёты с жизнью! Да ни за какие коврижки!