Убийство в районной поликлинике

– Я уже говорил, что стал для них неожиданностью, неизвестной величиной, – пожал плечами Зубриков. – Согласен, здесь им просто повезло. Могу только предположить, что если бы я хорошо знал Поилову, то увидел бы, что это не она, как только Митченко подошла к кабинету Поиловой. И как бы повела себя Ольга Алексеевна в этой ситуации? Не знаю, постаралась бы что-нибудь переиграть. Но Поилова, скорее всего, уже была мертва, и как бы преступники действовали дальше, я не представляю. Согласен, в этом им повезло. Не повезло в другом. В том, что Митченко видела Разумовская. И в конце концов догадалась, кого она видела, и то, что Котеев предпринял собственное расследование и стал для убийц опасен. Митченко и Башевичу пришлось устранить обоих, что, я уверен, не входило в их первоначальные планы.

– У меня такой вопрос, – включился капитан Кораблёв, – а что если кто-нибудь из шантажируемых заявил бы в милицию сразу после звонков Митченко и Башевича? Представьте, Митченко под видом Поиловой приходит вести приём, а тут милиция. Мы могли появиться как до начала, так и после. Представляете, Митченко в кабинете Поиловой, а в соседнем кабинете тело главврача.

– Я думаю, это маловероятно, – ответила вместо Зубрикова Ялович.

– Мне тоже, Дима, приходил в голову этот вопрос. Видишь ли, вряд ли бы наши жертвы с первого раза обратились бы в милицию. Во-первых, это грозило им оглаской нелицеприятных фактов, во-вторых, им обещали, что отдадут каждому все материалы, компрометирующие его конкретно, и к тому же, узнав материальное положение каждого из шантажированных и сопоставив это с требуемыми у них суммами. Я пришла к выводу, что наши преступники действовали умно, они требовали избирательно и такие суммы, которые не стали бы неподъёмными, то есть с которыми объекты шантажа могли бы довольно спокойно расстаться в обмен на молчание шантажистов. У меня сложилось впечатление, что и Митченко и Башевич предварительно изучили финансовое положение каждого из тех, кого они собирались шантажировать. А вы как думаете, Пётр Петрович?

– Я думаю, вы правы, Тамара Викторовна. Мне, кстати, пришла в голову интересная идея. Если бы милиция появилась до начала приёма, или, например, кто-нибудь из ваших людей выдал себя за шантажируемого? Да-да, такое тоже возможно. Если бы они не знали Поилову, то есть Митченко, выдававшую себя на неё, почему не могло быть наоборот? Так вот, в таком случае Митченко могла сказать, что Поилова попросила её провести приём вместо неё и, чтобы не вызвать сомнений, надеть весь этот «камуфляж». А потом преступники могли каким-то образом попытаться представить смерть Поиловой как самоубийство, вызванное грядущим разоблачением.

– По-моему, это сомнительно, – не согласилась Ялович. – Как бы Митченко объяснила, зачем она требует деньги, и передаёт компрометирующие. Что же она, дура, соглашаться на такую странную проверку?

– Да, ей было бы очень тяжело, – признался Зубриков, но я сейчас лишь фантазирую, что было бы, если бы. Любое убийство, друзья, сопряжено с риском, нельзя влезть на ёлку, и не уколоться. Вся суть в том, насколько оправдан риск. В данном случае они рискнули и выиграли.

– Где же они выиграли, – не согласился прокурор района. – Их разоблачили вы, как раз тот человек, случайно появившийся в очереди. Примите мои поздравления и восхищение, Пётр Петрович. Блестящая дедуктивная работа. Нам, профессионалам, остаётся только завидовать.

– Пётр Петрович имел в виду, что их не разоблачили сразу, в этом заключался выигрыш, Олег, – пояснила Лидия Валерьевна.

– А твой комплимент я полностью поддерживаю и ещё раз подчеркну, что моё доверие к Петру Петровичу сыграло решающую роль в раскрытии дела.

– Ваша интуиция на этот раз не подвела вас, Лида, – вставила шпильку Ялович, – но вообще так доверять подозреваемым – это нонсенс. А Пётр Петрович, пусть и формально, был на подозрении.

– Победителей не судят, Тамара, – широко улыбнулась Седельцева и положила себе на тарелку ещё кусок торта.

– Скажите, Пётр Петрович, а Митченко и Башевич собирались и дальше заниматься шантажом?

– Ну откуда же я знаю, Олег Васильевич, даже гадать не буду. Об этом вы у них спросите на допросе. Надеюсь, они признаются. В конце концов, доказательств для суда хватит.

– Уж мы докажем, не сомневайтесь, – уверенно заявил прокурор.

– А что они сейчас говорят? – поинтересовался Зубриков. – Как реагируют на обвинение?

– Пока оба отрицают, – ответила Ялович. – Ничего, я сделаю им очную ставку. Теперь, после вашего объяснения, я чётко представляю себе картину преступления, а то у меня в голове был сумбур. Прижучим мы их, никуда не денутся.

– Очень хорошо, – сказал Зубриков. – Ещё вопросы, соображения?

– Я скажу вот что, – медленно проговорила Бернингсен. – В глубине души я никогда не верила, что Поилова кого-то шантажировала. Я знаю, знала, – поправилась участковая, – Марию Ильиничну много лет, и то, что она занялась шантажом, у меня в голове не укладывалось.

– Вот видишь, ты была права, – улыбнулся подруге Зубриков. – Ну а тебе, Алл, есть что сказать?