Убийство в спальне Дело о дневнике загадочной блондинки. Дело о кричащей женщине

— Не заметили ли вы в гостиной чего-нибудь необычного? Чего-нибудь, что показалось странным?

— Нет, сэр.

— Свет в гостиной горел?

— Да, сэр.

— Какой свет?

— Несколько торшеров.

— Сколько их было, не заметили?

— Точно не скажу. Два, может быть, три.

— А что за свет горел в кухне?

— Большая яркая лампочка на потолке. Прикрытая белым рефлектором.

— Лампа была большая?

— Да, сэр. Очень даже большая.

— И кухня была ярко освещена?

— Да, сэр.

— Но тогда получается, что вы не могли видеть свечение горящего кончика сигареты, не правда ли? Вы могли видеть только струйку дыма.

— Я… э-э… я подумал, понимаете ли…

— Так вы все-таки видели свечение или нет?

— Я… сейчас, когда я об этом задумался, об огромной яркой лампе на потолке и… и все-таки, мне кажется, я видел свечение.

— Раз вы видели поднимающийся струйкой дым, то подумали, что, наверное, и кончик горит, и в результате пришли к выводу, что видели и свечение, я прав?

Свидетель беспомощно обратил взор на Гамильтона Бюргера.

— Мне кажется, я видел свечение.

— Несмотря на то, что горел яркий свет?

— Я точно помню, что дымок поднимался, значит, должен был быть и огонек.

— Итак, видели вы или нет горящий красный конец сигареты?

— Да, я видел его.

— И вы готовы присягнуть, что при полном верхнем освещении вы смогли разглядеть, как светилась на конце горящая сигарета?

— Мои глаза в тот момент привыкли к темноте, я вошел в помещение с малоосвещенной улицы…

— Но в такой ситуации вы были бы просто-напросто ослеплены. Свет, что называется, бил бы вам в глаза, и вы бы вообще ничего не разглядели.

— Я отчетливо видел, как от кончика сигареты вверх, извиваясь, поднималась струйка дыма.

— А свечение на конце вы видели?

— Да.

— Какого оно было цвета?

— Тускло-красного.

— Вы смогли это заметить при верхнем освещении?

— Да, я видел свечение.

— Готовы заявить под присягой?

— Да. Под присягой заявляю, что я его видел.

— Когда вы впервые заметили сигарету и увидели, что она горит, осознали ли вы в тот момент важность этого вашего наблюдения?

— Ну-у, сразу, пожалуй, нет.

— Когда вы осознали значимость этой детали?

— После прибытия на место полиции.

— Они советовали запомнить, что вы видели сигарету горящей?

— Да, сэр.

— И запомнить то, что от сигареты шел дым?

— Но о дыме я сам им сказал.

— Я понял вас. Но они просили запомнить, что вы видели дым?

— Да, сэр.

— Хорошо. Ну а свечение, о нем вы тоже им сами сказали?

— По-моему, да. Не помню точно.

— Но запомнить про свечение они просили?

— Не так, чтобы прямо, но…

— Что конкретно они сказали, не помните?

Свидетель чуть помялся, потом выпалил:

— Они сказали: обязательно запомнить насчет горящей сигареты, когда я вошел в комнату, и ни при каких обстоятельствах не дать ушлому юристу при перекрестном допросе сбить себя с толку.

— Ага, и, следуя их предостережению, — произнес Мейсон, — вы намерены твердо стоять на своем и придерживаться тех показаний, что дали в их присутствии?

— Ну, в общем, так. Да, сэр.

Арлен Дюваль склонилась к Перри Мейсону.

— Это была моя сигарета, — прошептала она, — я едва ее зажгла, руки тряслись, и…

Он слегка оттолкнул девушку назад.

— Оставим это. — После чего снова повернулся к свидетелю: — У меня все.

Гамильтон Бюргер помедлил секунду, раздумывая, стоит ли задавать еще вопросы, еле заметно пожал плечами и тоже сказал:

— У меня все.

— Следующий свидетель, — заявил'он. — Сидней Дэйтон.

Сидней Дэйтон оказался высоким расхлябанным типом тридцати пяти — сорока лет. Он подошел к стойке и решительно произнес слова присяги.

Первые предварительные вопросы показали, что он работает в полицейском управлении в должности, именуемой «техник-эксперт криминального отдела».

— Что включают в себя ваши должностные обязанности? — спросил Гамильтон Бюргер.

— Общие технические консультации, баллистическая экспертиза, токсикология, отпечатки пальцев и прочее в этом роде.

— Как давно вы занимаетесь изучением отпечатков пальцев?

— Я специализируюсь в этом чуть более двух лет.

— А теперь скажите нам, приглашали ли вас в дом Джордана Л. Балларда вечером в среду, десятого числа текущего месяца?

— Так точно, сэр.

— Какую работу вы провели по обнаружению отпечатков?

— Я нашел там три стакана и снял с них отпечатки пальцев.

— Вы каким-либо образом идентифицировали эти стаканы?

— Конечно, сэр. Они были сфотографированы так, как стояли, — рядом с кухонной раковиной, и я пометил их номерами «один», «два» и «три».

— Давайте возьмем стакан под номером два. Нашли ли вы на нем какие-нибудь отпечатки?

— Так точно, сэр, нашел.

— Вы знаете, кому они принадлежат?

— Да, сэр.

— Кому?

— Это отпечатки пальцев мистера Перри Мейсона.

— В данный момент имеете ли вы в виду мистера Перри Мейсона — практикующего адвоката, сидящего здесь в зале?

— Да, сэр.

— Как вы установили, чьи это были отпечатки?

— Я снял их, обработал, сфотографировал и сравнил с теми отпечатками пальцев Перри Мейсона, которые у нас хранились в другом деле.

— Осмотрели ли вы и подвергли ли анализу сигарету в пепельнице? Ту, чей горящий кончик лежал на резной ручке этой пепельницы?

— Да, сэр. Я это сделал.

— И что же вы обнаружили?

— На сигарете были следы губной помады.