Убийство в стиле «Хайли лайки»

– Никаких ярко выраженных физических отклонений у Бориса нету. Было бы у него четыре ноги или две головы, я еще понимаю, могли его пригласить в такую труппу. А так… Кому там могут быть интересны его внутренние болячки?

– Скажешь тоже, четыре ноги, – отмахнулась Ольга Семеновна. – Что? Разве и такое бывает?

– Бывает.

– Нет, у моего Бореньки ножки ровные, крепкие. Если бы он в восемьдесят втором под машину не попал, был бы совсем здоровый мальчик.

– Боря стал инвалидом после аварии?

– А я тебе разве не рассказывала? Да, тогда в нашу семью горе вошло. Бореньку-то своего я родила поздно, мне уже сорок два года было, по тем временам совсем старуха. Врачи даже настаивали, чтобы я аборт сделала. Мол, у такой старой женщины не может здоровое дитя родиться. А ведь родился! Мы с мужем на сыночка нашего нарадоваться не могли. Да только недолго радовались. Умер муж мой. Вдвоем мы с Боренькой остались. Ему пятый годочек всего шел, но по тем временам вроде как взрослый. В садик его определили, я на работу пошла. Потом школа, Боря на продленке, я на работе. Только стала я замечать, что неопрятный мой мальчик какой-то стал. И в тетрадках вместо четверок и пятерок все больше тройки, а то и двойки. И табаком вроде бы от него попахивать стало. Всего двенадцать лет пацану, откуда куреву взяться? Я его расспросила, он мне и признался, что дружит теперь с компанией, в которой есть старшие мальчики, они и курят.

Катя сонно кивала. Ее и так-то тянуло в сон, а от монотонного голоса Ольги Семеновны становилось совсем невмоготу. Но Ольга Семеновна не замечала, что ее приятельница клюет носом, и продолжала свой рассказ:

– Вот я и встревожилась тогда. Не понравилось мне то, что Боря рассказал. Велела ему больше с этими ребятами не играть. А только как проконтролируешь? Была бы я все время дома, небось уследила бы за ним. А так я на работу, а Боря в школу, а после школы со своей компанией. Потом и вовсе в школу перестал ходить. Учителя мне стали звонить, жаловаться, выгнать Борю угрожали. Может, и выгнали бы, да не успели. Авария случилась.

– И как Боря попал в аварию?

– Самосвал на него наехал. Как мне рассказывали, ребята дурачились, проезжую часть туда-сюда перебегали. Все ребята ничего, успевали из-под колес увернуться. А мой Боренька то ли замешкался, то ли что… В общем, самосвал его всем своим весом смял.

– Какой ужас!

– Когда я фотографии с места аварии увидела, то в обморок упала. Думала, что все, мертвый мой сыночек. А он нет, жив остался. Руки и ноги ему поправили. А вот голова… С головой все плохо было. Но зато после выздоровления Бориса никто выгнать из школы не смел. Жалели его. Домой к нему учителя даже ходили. Ничего не скажу, отнеслись к нам по-человечески. И особенное спасибо этому американцу… Как же его имя, сейчас уже и не вспомню. А ведь он, считай, Бореньке вторую жизнь подарил. Если бы не он, не видать моему мальчику операции, которая его снова на ноги поставила. Хоть и не смог он стать прежним, а все же ходить заново научился. И школу пусть и с задержкой, но все же окончил.

– Что за американец?

– Вот забыла я его имя! Голова дырявая! То ли мистер Смит, то ли мистер Питер. Нет, не помню я. Какое-то очень простое и короткое имя у него было.

– И откуда он взялся?

– А он в той больнице подходящих детишек себе присматривал.

– Для усыновления?

– Нет, зачем! – испугалась Ольга Семеновна. – Я бы нипочем своего Бориску не отдала чужим людям. Даже если бы они пообещали его вылечить. Дома-то при родной матери и смерть красна. Пусть бы со мной до самого конца оставался.

Катя с такой позицией была в корне не согласна. Сдавалось ей, что попахивала она материнским эгоизмом. Пусть больной будет сын, пусть мучается, но только чтобы вместе со мной. И я сама буду мучиться. А чужим, чтобы они сыну моему помогли, не дам. Мой он! Чего тут было больше, самопожертвования или глупости, Катя сказать не бралась.

– Я бы Бореньку никому не отдала. Но это и не потребовалось. Этот мистер Стен… О! Вспомнила, как его звали! Стен! Так вот, мистер Стен подыскивал детишек, чтобы им помогать. Чем уж ему мой Боренька приглянулся, я не знаю. Но только мистер Стен в рамках какой-то там совместной программы добился, чтобы Боре сделали нужную операцию. В СССР врачи таких операций то ли не могли делать, то ли слишком дорого государству такое было, а вот американец этот со своими деньгами все проблемы решил. И клинику под нее создал. И сам же оборудование для нее привез. И врачей обучил.

– Тоже сам?

Катя не скрывала иронии. Сказочки про добрых дядь иностранцев надоели ей до жути.

Но Ольга Семеновна так увлеклась, что снова ничего не заметила и ответила вполне серьезно:

– Нет, операцию мистер Стен делать сам не мог. Он же не врач. Он бизнесом занимался. И благотворительностью. Но наши врачи на стажировку в Америку за его деньги летали. Их там научили, как все нужно сделать. Потом главного вместе с ними прислали, чтобы он их курировал. И они под его руководством несколько операций сделали, в том числе и моему Борису голову прооперировали.

– А что с ним было?