Убийство в стиле ретро

— Отказалась, — поправил ее Петр, — то есть, отдала на воспитание. Поручив заботу о нем либо какой-то конкретной личности, либо государству. К первому я склоняюсь больше.

— А дальше? — со жгучим любопытством спросила Аня.

— История могла развиваться по-разному. Например, ребенок вырос, каким-то образом узнал о матери, явился к ней, она его приняла… Либо у Элеоноры Григорьевны проснулась совесть и она сама отыскала свое чадо, но это не суть важно!

— А потом? — никак не могла успокоиться она.

— Дальнейшее зависит от пола незаконнорожденного. Если он был парнем, то мог соблазнить твою мать, Александру Железнову, в результате появилась ты…

— А если ребенок был женского пола?

— Тогда она просто пришла к Элеоноре Григорьевне с новорожденной дочкой и сказала, маманя, ты меня не растила, так вырасти хоть мою дитятку, так я сама не в состоянии… Либо она просто умерла при родах, и Элеоноре Григорьевне ничего не оставалось, как пристроить малышку…

— Тогда Шура Железнова, которую я всю жизнь считала матерью, мне вовсе не мать!

— Это же просто гипотеза, — с упреком проговорил Петр. — Не надо принимать ее близко к сердцу…

— А знаете, Петр Алексеевич, я в этом нисколько не сомневаюсь!

— В чем?

— В том, что я не родная дочь Шуры Железновой. Я всегда это чувствовала! Причем, теперь я уверена, что удочерила она меня не по зову сердца, а, купившись на деньги, предложенный бабусей… Тем более, что Элеонора Георгиевна ей еще и комнату в коммуналке выхлопотала.

— Откуда вам известны такие подробности? — Он с возросшим интересом глянул на нее. — Из письма?

— Да.

— И что там было еще?

Аня собралась рассказать о странном шифре и зарытой собаке, но, вспомнив предостережения бабуси, смолчала.

— Вы мне не доверяете? — по своему расценил ее безмолвие Петр.

— Нет, что вы! Только вам я и доверяю! — поспешно заверила его Аня. — Просто больше там ничего интересного, в смысле для нашего с вами расследования, не было…

— О! — развеселился Петр. — Мы уже ведем расследование!

— А вы мне разве не поможете? — ее голос дрогнул. — А я так надеялась…

Он нахмурился и, несколько секунд молчал, сосредоточившись на дороге, потом спросил:

— Что, конкретно, вы хотите знать?

— Кто мои родители. Или хотя бы один из них.

— Для вас это так важно?

— Очень.

— Это трудно.

— Я понимаю! — взволнованно воскликнула она. — Понимаю! Тем более что все, кто мог нам помочь, мертвы!

— Кто мертв? — опешил Петр.

— И Элеонора Георгиевна, и Лизавет Петровна, и мая мать, Шура Железнова. А больше никто не знает правды.

— Глупости. На этот счет даже пословица есть «Знают двое — знают все!». В нашем случае, конечно, все не знают, но несколько человек, думаю, в курсе… Только как их найти?

— Давайте частного детектива наймем, — выпалила Аня.

Петр с жалостью на нее посмотрел, криво улыбнулся и сказал:

— Анечка, вы представляете себе, сколько стоят услуги частного детектива?

— Нет. А что очень дорого?

— Очень.

— У меня есть три тысячи долларов, этого хватит? — не отступала Аня.

— На какого-нибудь заштатного сыщиришку, но на профессионала… Стоп! — Он так резко крутанул руль, поворачиваясь к ней, что машина чуть не вылетели на встречную полосу. — Что вы там про три тысячи говорили?

— Я меня есть…

— Откуда?

— Комнату свою сдала, — ляпнула первое, что пришло на ум.

— Комнату значит… — Петр уставился ей в лицо, Аня тут же опустила глаза, а когда через какое-то время подняла их, он сверлил взглядом лейбл на ее пуховике. — Телефон покажите, — буркнул он, насмотревшись на этикетку.

— Зачем?

— Покажите, покажите…

Аня нехотя полезла в карман, достала из него телефон. Петр не стал брать его в руки, он лишь бросил на него мимолетный взгляд, которого было достаточно, чтобы понять, что девчонка завралась.

— «Панасоник» последней модели, — пробурчал Петр, — Новенький, даже защитная пленка на месте… И пуховик с иголочки… Хм… Сколько за комнату выручили?

— Сто пятьдесят в месяц, — отрапортовала Аня, но тут же поняла свою ошибку и добавила. — Взяла за год вперед…

— Неувязочка, — широко улыбнулся он. — Не получается трех тысяч.

— Ну… Еще отпускные получила…

— Один ваш телефон стоит триста долларов, — разозлился Петр — ему до смерти надоело, что эта птаха пытается его обдурить. — Пуховик двести. Джинсы семьдесят пять, так что перестаньте мне врать!

Ее глаза увлажнились, губы задрожали, но плакать она не стала, просто шмыгнула носом, с силой потерла кулачком глаза и затихла.

— Вы ничего не хотите мне сказать? — прервал молчание Петр.

— Вы будите ругаться, — буркнула Аня себе под нос.

— Господи! Что за детский сад! — воскликнул он в сердцах. — Говорите же!

— Я бабушкины подстаканники продала, — собравшись с духом, выпалила Аня.

— Что вы продали? — не понял Петр.

— Подстаканники. Они серебряные. А еще яичко Фаберже и бронзовую вазочку с какой-то патиной…

— Где вы это взяли?

— Нашла в кухонном ящике.