Убийство в заброшенном подземелье

Но сейчас волшебника больше интересовала картина. Полотно, запечатлевшее призрак девушки в голубом платье с пятнами крови. На красные пятна волшебник старался не глядеть, на лицо тоже. Только на голубое платье, отделанное серебристыми веррийскими кружевами — по весенней аэррийской моде. Моде прошлой весны. И на мазки свежей, еще весело поблескивающей краски на полотне. Масло сохнет удивительно долго. Кэссия говорила, что иной раз картина может просыхать и полгода, но это в сухом воздухе мастерской. Сколько времени на это требуется здесь? В любом случае — не столетия.

Рядом остановились студент и Пит.

— Надо сообщить в Гильдию, — неуверенно выдавил Линт. — Или запечатывать призраков в картины законно? Нет, такое ведь не может быть законно, правда?

— Т-с-с, — Пит прижал палец к губам и серьезно смотрел на почти уже кричащего студента. — Не надо шуметь.

Линт замолк, переводя глаза с Пита на Ская и обратно. Сейчас ему очень нужно было услышать, что они, старшие, знают, что с этим всем делать. Что все скоро придет к какому-нибудь нормальному порядку, что с этой невозможной комнатой разберутся и все снова станет как прежде.

Скай очень хотел бы его успокоить, но пока и сам не очень-то понимал, что делать.

Пит молчал, позволяя волшебнику самому разбираться со студентом. Кучеру в таких делах права голоса обычно не положено.

— Сейчас мы закончим осмотр, — решил Скай. — Потом подумаем, что делать дальше. Запечатать призрака в картину мог только волшебник. И если мы просто прибежим в Гильдию и все расскажем, мы можем его спугнуть.

— Но разве он не умер давным-давно? — спросил Линт. — Эти двери, картины, они ведь старые?

— Те, — махнул рукой Скай, — старые. А вот эта точно свежая. Просто ее сюда принесли через этот вход. Дверями, через которые пришли мы, и правда никто давным-давно не пользовался. Они же вели в тупик.

— Мне вот что любопытно, хозяин, — спросил Пит. — Где художник взял всех этих призраков? Да еще и таких похожих?

Ская словно Грозовым Ударом стукнуло. Запечатать призрака в полотно, растягивая страдания неупокоенной души на столетия, — это было чудовищно. Но для того, на что намекал агент Тайной Службы, у волшебника даже слова подходящего не было.

Студент, кажется, тоже понял все правильно. Даже губу прикусил от напряжения.

В зал Ник вошел следом за всеми: он уже понял, что Пит заметил его следы. Ну раз уж он не стал требовать выйти из незаметности или вовсе убираться на поверхность, значит, все в порядке. Травник даже немного расслабился. Пока не увидел.

Нику показалось, что сердце ударилось о ребра и остановилось. Что стены схлопнулись и перекрыли дыхание. Что чужое страдание сейчас просто сожмет его в крошечный жалкий комок. И в то же время какая-то другая его часть заставляла смотреть в искаженное лицо призрака не отрываясь, будто он мог впитать и поглотить ужас и боль немертвого существа с картины. И этот ужас не причиняет ему вреда. Наоборот, наполняет его силой, совсем не похожей на силу волшебника. Ник сделал шаг ближе к картине.

«Не забудь про незаметность! — напомнил Голос. — И смотри, не лопни!»

«Что?!» — едва не спросил Ник вслух. И тут же понял, что одна из печатей на спине, дающих ему способности Лешего, стала горячей. Леший не просто так сбивает путников с дороги. Он питается их страхом и злостью.

Голова кружилась. Ник отошел к колонне и прислонился к ней. Прохладный камень остудил спину. Ник сунул руку в карман плаща и сжал пальцы на черной стальной игле, которую зачем-то подобрал в коридоре. Вещица была явно проклятая: такая же торчала из груди у скелета. Совсем небольшая, но очень опасная стрела. Сжатые пальцы сразу обожгло ледяной болью, вместе с холодом пришла и способность думать.

Для начала Ник постарался прекратить впитывать силу. К его удивлению, это получилось без труда, он уже чувствовал себя вполне сытым. Травник разжал пальцы и посмотрел на призрака на картине. Стало ли ему хоть немного легче? Не похоже.

«Не будь дурнем, — подсказал Голос. — Темные чувства вовсе не уменьшаются, когда нечисть их пьет. Могут даже усиливаться».

Ника замутило. Что бы ни случилось с этими несчастными призраками, пользоваться ситуацией и жрать их страдания было мерзко и отвратительно! Сродни людоедству.

«Ты уже бывал близок к мысли, что людоедство не так уж скверно, — напомнил Голос. — Да и здесь нет ничего дурного. Эти привидения давным-давно лишились рассудка. Сейчас они уже совсем не люди».

Соглашаться с Голосом Ник отказался наотрез. Да, на грани голодной смерти в темном подвале какие только желания его не посещали, но тогда он и сам был близок к потере рассудка. Сейчас же ему было что терять. И он по большей части был в своем уме. Если не считать Голос.

— Так, не отвлекаемся, — взял себя в руки Скай. — Осматриваем зал, потом дверь. Вдруг мы везучие — и за ней выход прямиком в подвал к злодею? Вот тогда у него и спросим, что за безобразие он тут устроил. Если нет — возвращаемся и идем к Гильдейской Охране. Пит, ищи следы — кто тут ходил до нас? Сколько их, ну и все такое. Линт, ты знаешь, что сейчас над нами?