Убийство жестянщиков

– И имеют на это все основания.

Я договорился встретиться с Киганом «У Гаравана», там слегка надраться, но не до полного улета. На нем был зеленый пиджак, свитер с острова Арран и твидовая кепка. Он спросил:

– Как я выгляжу?

– Классно.

– В смысле?

– «Плейбой Западного Мира».

– Я был на Арране.

– Никогда бы не догадался.

– Эй, приятель, две пинты черного.

Проорав эти слова, он сказал потише:

– Меня здесь знают.

– Не сомневаюсь.

Он сорвал с себя кепку и протянул мне:

– Прочти.

– Кепку?

– Там внутри послание.

В послании значилось: «Доброго здоровья всем, кто носит эту кепку».

Прибыло пиво, и мы занялись делом. Потом он сообщил:

– Я новое слово выучил.

– Собираешься со мной поделиться?

– Это shook.

– Полезное словцо.

– Так вот, Джек, ты выглядишь shook.

– Благодарю.

Я рассказал ему про лебедей. Он спросил:

– Сколько тебе платят?

– Двадцать фунтов.

– Что? Тебе платят поголовно?

– Я облажался, Киган.

– Ну… так исправься.

– Попытаюсь.

Он некоторое время молчал. Молчаливый Киган – опасный зверь. Я попросил:

– Не томи меня молчанием.

– Я придумал решение этой цыганской проблемы.

– Они тинкеры, не цыгане.

– Без разницы. Подставь его.

– Каким образом?

– Обычным. Достань какие-нибудь личные вещи жертв, подбрось в его дом, его ведь нет.

Я покачал головой. Он сказал:

– Да будет тебе, Джек, он же явное дерьмо, последняя сволочь. От таких надо избавляться.

– Нет, я не могу.

– Ты уверен, что был когда-то полицейским? Ладно, я сделаю это за тебя. Твой приятель, этот Трубочист, с удовольствием мне поможет.

– Не станет.

– Что?

– У него есть принципы.

Киган почти задохнулся от возмущения и заявил:

– Я еще одно слово выучил: bollocks. Как раз годится.

Закончив с третьей кружкой, он сообщил:

– Я подаюсь домой.

– Спать?

– Нет, в Лондон.

– Когда?

– Завтра утром.

– А…

– Там меня работа ждет. Я и так уже на неделю опоздал.

– Не уезжай.

– Это все, что у меня есть, Джек. Без работы я пропаду.

Я понимал, что он хочет сказать. Все эти последние годы я цеплялся за свое прошлое в качестве полицейского. Единственная существовавшая реальность, именно поэтому я и не расставался с шинелью. Как в песне: «Я тот, у кого нет ничего».

Он полез в карман своего пальто:

– Тебе кое-что понадобится для твоего представления с лебедями.

Положил мне на ладонь какую-то штуку. Я взглянул, и он попросил:

– Не здесь, положи себе в карман.

Я послушался и спросил:

– Что это, черт побери?

– Шоковый пистолет.

– Напоминает погонялку для скота.

– Тот же принцип, только много больше вольт.

– Разве они разрешены?

– Разумеется, нет, и это правильно.

Я понимал, что вряд ли он купил эту штуку в Голуэе, и сказал:

– Разумеется, ты не тащил его через таможню в аэропорту.

Он допил пиво, сурово взглянул на меня и заметил:

– Кто бы говорил. Парень, который протащил кокаин.

Я удивился.

– Откуда ты знаешь?

– Я же полицейский, забыл? Ты на него уже основательно подсел, так что это очевидно.

– Ты ничего не говорил.

– Слушай, это твое дело, хотя и большая глупость. Только ты поверь мне, Джек, это дерьмо не доведет тебя до добра.

– Спасибо за подсказку. Как эта штука работает?

– Наставь и надави.

– И эффективно получается?

Он демонически рассмеялся. На звук повернулись головы.

– О да, – сказал он.

Тут мне в голову пришла мысль. Я спросил:

– Слушай, ты ведь не собирался отдавать его мне, так?

– Нет.

– Значит, о господи, ты просто так его с собой таскаешь?

– Ты о чем, Джек?

– Это же Голуэй. Чего ты опасаешься?

– Это твой город, парень, и здесь рубят головы лебедям, убивают цыган и много еще чего творят.

Ответить мне было нечего, поэтому я спросил:

– Что еще ты с собой носишь?

Он широко улыбнулся и сказал:

– Знаешь, мне кажется, на самом деле тебе не очень хочется знать.

Он был прав.

Я предложил его проводить, но он отказался:

– Не люблю прощаний.

В конце вечера мы долго стояли у паба. Мне не хотелось его отпускать. Он сказал:

– У тебя такой вид, Джек, будто ты собираешься меня обнять или что-то в этом роде.

– На меня это похоже?

– Ты ирландец, так что все возможно.

Я хотел сказать: «Я буду скучать» или еще что-то значительное. Но ограничился словами: «Береги себя». Казалось, он тоже с трудом сдерживает эмоции, но тут он шутливо ткнул меня кулаком и сказал:

– Не пропадай, Джек.

И ушел. Я ощутил потерю, свернул на Ки-стрит и пошел куда глаза глядят. Четыре утра, а на улице полно всякого народа. Группа африканцев стучала по барабанам, мальчишка играл на гитаре. Я остановился около него и сказал:

– Неплохо.

Я уже почти дошел до пивнушки «У Кении», когда появились двое полицейских. Я кивнул, и один сказал:

– Покажи, что у тебя в карманах.

– Что?

– Ты нарушаешь общественный порядок.

– Вы шутите. Поглядите, там прямо ООН из музыкантов, а вы пристаете ко мне.

Второй сделал быстрый шаг вперед, и они прижали меня к стене. Я вспомнил про шоковый пистолет в кармане и подумал: «Я в глубокой жопе».

Первый наклонился ближе и сказал:

– Старший инспектор Кленси просил передать, чтобы ты себе слишком много не позволял, Джек.