Убийство жестянщиков

На самом деле я заскочил в первые пять пабов, ничего там не выпив. Никто по доброй воле там пить не станет. Ярко освещенные, шумные, дорогие и враждебные. Я проталкивался сквозь толпу обеспеченных людей. Деньги купили совсем другое отношение к жизни, эдакое корыстное наплевательство.

Внезапно до меня дошло, что Джефф и на минуту не задержался бы в этих заведениях. Он был музыкантом, так что я решил прочесать заведения с музыкой. Над одним значилось: «Craie agus Ceol». В свободном переводе означает: плата за вход. Для усиления впечатления над дверями висел усилитель. Я сказал:

– Я только загляну.

Вышибала покрупнее ухмыльнулся и сказал напарнику:

– Имеет право.

Джеффа там не было.

Я сказал себе: «Думай! Ты же был полицейским, считай, сыщиком, сообрази, куда он мог пойти. О каком пабе он чаще всего слышал? А! Есть».

«У Грогана», мое старое прибежище. Когда Шон был жив, я практически жил там. Затем его убили, и дело перешло в руки его ублюдка-сына. Меня перестали туда пускать. Теперь, когда я вошел в дверь, я не почувствовал, что вернулся домой. Все переделали. То, что раньше было заведением с особой атмосферой, стало еще одной пластиковой забегаловкой. Хуже того, там играла «музыка». Я толком не разобрался – то ли Карен Карпентер, то ли «Бей Сити Роллерз», то ли Ронан Китинг.

Джефф сидел в углу. На столе пиво и виски. Я подошел и сказал:

– Привет.

– Где задержался?

– Не туда свернул.

Он слегка улыбнулся и заметил:

– Как и мы все.

Сына Шона видно не было, так что я заказал пинту. Джефф сказал, что он выпьет двойное «Падди». Я ничего не сказал. Когда я сел, он спросил:

– Закурить есть?

Разумеется, мне хотелось сказать: «Ты снова куришь», – но какая от того была бы польза? Я дал ему прикурить. Он сказал:

– Bay, на вкус дерьмо напоминает.

– Зачем мы курим? Ты ведь не думаешь, что мы получаем от этого удовольствие?

Он выпил свою двойную порцию, помолчал, потом сказал:

– Будешь цитировать Закон об охране общественного покоя и порядка?

– Я? Не думаю.

– Дивно. Ты когда-нибудь слышал о Филе Очсе?

– Гм… нет.

– Он пел народные песни в начале шестидесятых, его обожали в Гринвиче, он был популярнее Дилана. Затем он все потерял, спился. Кончил тем, что спал в бойлерной в гостинице «Челсия», где наверху Леонард Коен раскручивал Джэнис Джоплин. Очс в конце концов повесился в ванной комнате в доме своей сестры.

Я никак не мог догадаться, к чему он ведет, поэтому спросил:

– И о чем это все мне говорит?

– Он написал три замечательные песни – «Вечер с Сальвадоре Альенде», «Распятие» и «Перемены». Веришь, там было все – юмор, политика, сочувствие. Знаешь, сколько замечательных песен написал я?

– Нет.

– Ни одной.

Мы немного помолчали, чтобы это усвоить, потом он сказал:

– Вчера женщина сказала мне, кивком указывая на ребенка: «Они любят музыку», как будто эти дети просто гребаные домашние животные.

Джефф никогда, абсолютно никогда не матерился. Он продолжил:

– Другой заметил: «Они приносят в дом благословение». И мое любимое: «Они все такие любящие». Господи! Я не могу отделаться от слова «монголоид». Со мной что-то не так или это мерзкое слово такое липучее? Что будет, когда она пойдет в школу? Ее ведь станут дразнить, считать умственно отсталой?

Он замолчал, а я сказал:

– Если такое случится, мы сожжем школу.

– Они сказали, что ей нельзя будет выйти замуж.

– Джефф, парень, да ты что? Ей всего три недели, а ты говоришь о замужестве. Поверь мне, брак далеко не сахар.

– Мне с этим не справиться, Джек.

– Да ладно.

Он взглянул на меня полными ярости глазами и сказал:

– Я серьезно, Джек. Мне не вырастить ребенка-инвалида.

– Так не расти.

– Что?

– Расти ее, как сможешь, в качестве Серины Мэй.

– Ты уверен?

– Точно. Не задумывайся об умственной неполноценности. Не иди по этому пути. Ты что, думаешь, Кэти и ребенок выживут, если ты исчезнешь?

Он проникся и спросил:

– Что ты собираешься со мной делать?

– Купить тебе выпить и отвести домой.

– А если я буду сопротивляться?

– У меня есть шоковый пистолет.

– С тебя станется.

Самое ужасное заключалось в том, что мне хотелось продолжать пить. Демоны ревели в моей душе, и мне казалось, что Джефф может составить хорошую компанию. Но я взял себя в руки и сказал:

– Ты готов?

– Джек, это пьянство, как ты можешь все время продолжать? Я уже готов.

– По правде говоря, сам не знаю.

По дороге к Шоп-стрит он слегка спотыкался, но в остальном не казался пьяным. Сказал:

– Знаешь, ее не возьмут в монашки.

– Серину Мэй?

– Ну да, они не берут девочек с синдромом Дауна.

– Вот это действительно трагедия. Я был уверен, что ты твердо решил отдать ее в монастырь.

– Все равно, поневоле задумаешься.

– Джефф, не стоит думать, что все такое черное, каким его малюют.

15