Убийца яутжа (СИ)

Киан’дэ пятью часами раньше, ещё под покровом ночи, бесшумно поднялся с постели, оделся и ушёл, облачившись в броню.

Он иногда поглядывал на спящую Ренату, думая, что его несдержанность станет новым поводом для беспокойства.

Все последующие дни нужно держаться от неё подальше. Ни он, ни она себя сдержать явно не могут, да и кто может? Киан’дэ видел, как даже опытные Охотники теряют голову в такое время.

Он выскользнул из дома, уверенно двигаясь по темным улицам и активируя камуфляж. Вовремя: полицейский патруль как раз проехал мимо, медленно освещая фарами стену. Здесь о безопасности следили куда лучше, чем в Касл-Рок. Он быстро взбежал по стене, перемахнул через неё и оказался за пределами города.

Когда огни ночного Локвуда остались позади, Киан’дэ спокойно пошёл в сторону своего лагеря. Боль в боку немного давала о себе знать, но он знал, что эта рана затянется быстро — дня за четыре, особенно когда его организм сам отлично лечит себя.

Он невольно вспомнил об уманке, и снова его захлестнули воспоминания, но уже о прошлом.

Тоже было брачное время, многие Охотники даже отошли от дел и отказались от добычи трофеев, начав борьбу за женщин.

Но у Киан’дэ не было времени буквально ни на что. Один приказ сыпался за другим, было время переворота: Старейшины убирали неугодных охотников дальних рубежей, набиравших мощь, боясь, что однажды они отделятся в новый сильный клан.

Киан’дэ был в своей крохотной комнатке с чрезвычайно аскетичной обстановкой, выделенной ему Старейшиной.

На серых стенах не было ни одного трофея.

Спал Киан’дэ на уже продавленном от времени футоне, доставшемся ему от другого хозяина.

На прикрученной к стене столешнице лежали его маска, кнуты, длинные ножи и крюки — все необходимое вооружение.

Помимо всего этого, комната была пуста. Но Киан’дэ научился покорности и был неприхотлив. Он быстро вооружился, покрыл голову маской и уверенно вышел из комнаты, чтобы отправиться по делу Старейшины.

… В дом своей очередной жертвы он приехал на спидере, не таясь. Сошёл с него, направившись по ряду высоких ступенек к просторному дому.

Но двери охраняли две женщины-воительницы, облачённые в боевые доспехи первой крови.

Они быстро распознали в посетителе киллера по меткам на маске.

— К’хан, тебя тут никто не ждал, — грубовато произнесла одна из них. — Покинь это место.

Вторая смерила его взглядом зелёных глаз.

Киан’дэ молча активировал на ручном компьютере послание от Старейшины, прозвучавшее в утренней тишине, и воительницы переглянулись.

— Значит, ты не к нашей госпоже Со’Ре?

Киан’дэ покачал головой. У него был приказ устранить другого яутжа.

— Все равно, туда нельзя, — тихо сказала первая.

— Она занята. Если ты пришёл за головой Охотника, подожди здесь. Он даст тебе честный бой.

Киан’дэ закатил глаза, но послушался. Самки были особой кастой, их уважали и ценили, поскольку их было меньше, чем самцов.

Киан’дэ присел на ступени, глядя на землю, и замер. И сколько ему так ждать? Час? Два? Он уже пожалел, что не ворвался в дом. Но Старейшина приказал обойтись без лишних жертв.

— А он хорош собой, — произнесла лукаво вторая воительница. — Со’Ре здорово с ним повезло.

Киан’дэ хмыкнул, поняв, что хищницы ведут разговор о Матамуре, том самом яутжа, которого он должен устранить.

— Он почетный Охотник, очень сильный самец. Он даст хорошее потомство. — Первая бросила взгляд на Киан’дэ. — Не знаю, чего ты ждёшь, убийца, наверное, своей смерти.

Киан’дэ даже не пошевелился. Он все так же скучающе смотрел перед собой. Вламываться в дом женщины-яутжа, покорной Старейшине, нельзя: она сама почетная самка, за это его и убить могут.

— Впрочем, можешь ждать. Они ещё долго там пробудут. — И девушки засмеялись. — В брачный-то период.

Знали, чертовки, что ему всё запрещено! Но Киан’дэ был что скала: невозмутим и внешне спокоен. Хотя внутренний кровожадный голос просил расправы над юными воительницами.

— Иди домой! — продолжала надрываться вторая. — Он с одного удара снесет твою башку.

— Интересно, что там, под маской, краснорожий?

— Ты что же, прячешься, потому что страшный, как каиндэ амедха?!

— Или трусишь показать свое лицо врагу?!

Киан’дэ мало тронули эти замечания. Что взять с глупых юнцов. Он достал из ножен на поясе длинный изогнутый нож, ловко переворачивая его в руке и сосредотачиваясь на том, как оба солнца играют бликами на лезвии.

— Ты не иначе решил поразить нас своими фокусами.

— Надеюсь, ты взял с собой что-то поприличнее ножа? Таким ты с Матамурой не справишься.

Прошло ещё полчаса насмешек и шуток. Но Киан’дэ поднялся, только услышав, как открывается дверной засов.

На площадку вышла невероятной красоты взрослая охотница, Кровавая с не меньшим количеством заслуг и трофеев, чем у самого Матамуры, высокого сильного Охотника.

Он нахмурил надбровные дуги, завидев фигуру в чёрном на ступенях дома, залитого солнцем.

— Это тебя послали Старейшины? — хмыкнул он. — Прости, прекрасная Со’Ра. Они послали тебя ликвидировать меня, к’хан?! И ты пришёл прямо так?! Прямо сюда?! У тебя хватило наглости? Или храбрости?