Убийца из Квартала красных фонарей

— Вы правы, — с совершенно серьезным видом согласился инспектор. — Полицейским стоит уделять изучению религии больше времени. — Он со вздохом развел руками. — В молодости, когда я только начинал, я знал Библию довольно хорошо. А еще юношей с удовольствием изучал Закон Божий. Но, как я уже говорил, впоследствии сбился с пути истинного. — Декок грустно улыбнулся. — И не далее как на этой неделе получил обидное тому подтверждение. И вспомнил самое начало текста, а вот восстановить целиком не смог. Начинается он таю «Она падшая… падшая…» Как же там дальше? — Сыщик смущенно развел руками. — Остальное не помню…

Отец Матиас улыбнулся в ответ и его раскатистый голос заполнил всю комнату:

—  «И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы».

Декок просиял.

— Вот оно! — радостно воскликнул он. — Вот это мне и не давало покоя всю неделю! Я даже заглядывал в свою старую Библию, но так и не нашел, где это! Весь извелся!

Светло-серые глаза отец Матиаса дружелюбно посмотрели на инспектора, а на его тонких губах мелькнула загадочная улыбка.

— «Откровение», — с радостью подсказал он. — Глава четырнадцатая, стих восьмой.

— «Откровение»… — довольно кивая, повторил инспектор.

Отец Матиас вместе со стулом придвинулся поближе к нему, явно наслаждаясь возможностью просветить погрязшего в невежестве полицейского.

— Это последняя книга Нового Завета, и довольно странная, — пояснил он, воздев перст к потолку. — Я бы не советовал слишком увлекаться ее изучением, вы можете в ней запутаться.

Брови Декока принялись выделывать один из его любимых кульбитов. Фледдера это зрелище всегда поражало.

— Почему же, отец Матиас?

— В книге «Откровение» множество тайн и загадок, изречений со скрытым смыслом, что довольно часто сбивает с толку, заставляет делать весьма странные предположения… Большинство изучающих Библию частенько в ней путаются. Иными словами, «Откровение» — это довольно темная книга.

Декок довольно долго молча жевал нижнюю губу.

— Похоже, здесь есть некое противоречие, — наконец заметил он.

— Это не совсем так, — небрежно возразил отец Матиас. — «Откровение» для тех, кто ищет загадок.

Детектив вновь понимающе кивнул и некоторое время внимательно разглядывал старика. Его кустистые брови немного успокоились, на лбу проявились глубокие морщины, а губы сложились в страдальческую гримасу.

— Да-да, все так, как вы говорите, — вздохнул он. — «Откровение» для тех, кто ищет загадок. Так оно и есть. Вы мудрый человек отец Матиас. И очень жаль, что порой даже мудрые люди слушают, но не слышат, смотрят, но не видят…

Старик удивленно воззрился на инспектора.

— Не знаю… — протянул он и продолжал, тщательно подбирая слова: — Но… у меня есть одна мысль… странное чувство, что вы хотите поделиться неким откровением со мной, стараетесь на что-то открыть мне глаза. — Он беспокойно заерзал на стуле. — Ваши познания Библии не так уж слабы, как вы пытались мне внушить.

— Да, — честно признался Декок. — Я морочил вам голову.

— Но зачем, инспектор?! — удивленно воскликнул отец Матиас. Сейчас в глазах читались обида и разочарование. — Зачем вам понадобилось обманывать старого человека?

Декок провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть невидимую паутину.

— Да, действительно, — зачем? Мы могли бы… В этом мире мы должны уметь говорить друг другу правду, ничего кроме голой, неприкрашенной правды. В этом лучшем из возможных миров мы должны уметь встретить ближнего своего с открытой душой. Иными словами, лучше, чем сейчас. Но… — Не закончив фразы, детектив медленно поднялся со стула. — Для меня это очень сложная беседа, — серьезным тоном продолжал он. — Вы уж мне поверьте. По долгу службы я обязан допрашивать людей. Это моя профессия. Я никогда не унижал своих оппонентов, но среди них мне почти не попадались такие, которыми я мог бы восхищаться. Но вами, отец Матиас, я и впрямь восхищаюсь! Восхищаюсь вашей смелостью. Меня всегда приводили в восторг люди, способные принять нелегкое решение, а затем пытаться жить в соответствии с ним. Вот почему мне так сильно хотелось бы…

Декок внезапно замолчал и посмотрел проповеднику в глаза. И был поражен тем, какую кротость и доброту излучает его взгляд. Открытие было мучительным. Его захлестнула волна сочувствия и жалости. Обойдя стол, инспектор остановился у окна и застыл, глядя в пространство. Глаза его затуманились, руки дрожали. Довольно долго он молчал и, лишь полностью овладев собой, повернулся и почти с нежностью посмотрел на старика.