Убийца из прошлого

– Что за фотографии? – Наконец до него дошло, о чём она говорит. О том, что осталось ей от отца, английского капитана, офицера связи Джорджа Фрея.

– Лежали в конверте. Я, конечно, сначала письма прочла, а потом нашла плёнку. Бедный отец, он делал фотографии по пути из Гринока в Исландию и как-то ухитрился отправить плёнку вместе с письмом, в котором поимённо перечислил всех, кого снимал. Понимаете, он хотел, чтобы мать разослала фотографии родственникам. Но сообщение о том, что он утонул у берегов Шпицбергена, пришло раньше письма. Плёнка все эти годы пролежала в чемодане. Я нашла её несколько недель назад и сразу проявила. Может быть, на одной из фотографий вы? Хотелось бы вам увидеть себя тогдашнего?

Он подумал было, что ослышался. Плёнка? Фотографии с кораблей? И вдруг он вспомнил. Словно чья-то рука крепко стиснула все его внутренности. Он не мог дышать, привстал с сиденья, но упал на англичанку, потому что автобус сделал резкий разворот перед огромными воротами в шахту.

– Остановите автобус, – закричала дочь Джорджа Фрея, – человеку плохо. Но автобус и так уже остановился.

Он стал объяснять, что это недоразумение. Просто ему показалось, что автобус уже паркуется, и он встал, чтобы идти к выходу. Беспокоиться не о чем. К счастью для сопровождающего из «Стуре Ношке», пожилой мужчина не ушибся. И экскурсия могла продолжаться по графику, без задержек. А вот дочь Джорджа Фрея посмотрела на старика очень странно.

Они устроились в гостиной отеля у камина. Кнут Фьель к продолжению расследования по старым пасвикским документам относился скептически.

– Допустим, мы его разоблачим прямо здесь, на Шпицбергене. Как ты себе представляешь дальнейший ход событий? Будем его арестовывать? Едва ли другим ветеранам это будет приятно.

– Тут ты прав. – Хенрик Сигернес поморщился. – А какая была бы заключительная часть для моей публикации о работе полиции во время войны: гражданским преступникам даже столько лет спустя не уйти от ответа. По сравнению с пасвикским ленсманом у нас есть преимущество. Он не знал, кто был убийцей. А мы знаем, ну, почти наверняка. Я на девяносто процентов уверен, что это старший из двух сыновей писавшей мне фру Вольд. Поэтому мы знаем, что ему теперь должно быть около семидесяти семи. И что он добрался до Шпицбергена на одном из судов Шпицбергенской угледобывающей компании «Стуре Ношке». Нам бы ещё получить архивные записи из их отдела кадров, и тогда всё будет совсем просто…

Кнут кивнул.

– Я во время твоего доклада о том же подумал. Ветеранам хочется выложить все карты на стол. Встреча задумывалась ради прощения и примирения, значит, придётся им быть друг с другом откровенными. Предлагаю расспросить их самих о прошлом, выясним, что сможем.

– А это не опасно? – засомневался историк.

Кнут пожал плечами.

– Ты же исследователь. Они разве не знают, что исследователи отличаются любопытством? К тому же я и сам поеду в Ню-Олесунн. Впрочем, надеюсь, что наша затея обойдётся без неприятностей.

Теперь он вспомнил. Он-то был уверен, что и фотоаппарат, и плёнка пропали под водой вместе с затонувшим «Исбьёрном». Ему и в голову не приходило, что Джордж Фрей в Акюрейри мог незаметно сойти на берег и отправить письмо с плёнкой внутри. Знай он об этом… Ну и что тогда? Что бы изменилось? До тех пор, пока разоблачение не начнёт угрожать ему всерьёз, нужно ждать. Неизвестно, на этой ли плёнке были фотографии из его каюты. Однако он чувствовал, что плёнка та самая. Всё помнилось даже слишком хорошо…