Убийца из прошлого

Он снова припустил во весь дух. Наверно, стоило просто набросать в сумку камней и утопить её у причала. Но на это у него не хватило решимости. Должен же где-нибудь найтись тайник, в котором сокровища смогут дождаться того дня в неопределённом будущем, когда он вернётся и заберёт их. Он тосковал по роскошной жизни – с кругосветными путешествиями и возвращением в Йёвик, где он купит себе самый завидный дом. Тогда они все увидят, что вышло не так, как они думали, и он всё-таки нажил себе состояние, да-да, и он тоже, выбрав на войне правильную сторону. Но больше всего ему хотелось носить дорогую одежду, хотелось хорошо пахнуть. Он обожал запах сигар. И одежду из мягкой шерсти высшего качества.

Звук мотора заставил его вздрогнуть. Он замечтался, стоя на краю пригорка перед бараками Свердрупбюена и глядя на открывавшийся оттуда вид. Он увидел, как далеко внизу горят почта и телеграф, люди бегут по улицам, а автобусы свозят народ к пристани. По дороге, оставляя за собой облако пыли, ехал в его сторону грузовик, в кузове теснились солдаты.

Он забежал в ближайший барак, промчался по коридору и прыгнул в какую-то комнату. Вскоре он услышал шаги на крыльце соседнего барака. Солдаты принялись обходить комнаты. Грохотали сапоги, падали расшвыриваемые вещи, хлопали двери. Надо спрятаться получше. В полу у входа располагался люк. Он схватился за железное кольцо и потянул изо всех сил, но люк не поддавался. Услышав топот на наружной лестнице барака, он собрался с силами, предпринял последнюю отчаянную попытку, и крышка наконец отскочила. Он, не осматриваясь, спрыгнул вниз и в самый последний момент успел захлопнуть за собой люк.

Упал он куда-то в подпол. В высоту там было не больше метра, пространство заполняли трубы, балки, открытая проводка и изоляция. На полу были доски, прибитые с большими промежутками, просто чтобы скреплять основание. В щели он видел землю под домом, куски рубероида, клочья минеральной ваты, ржавые гвозди. Может, спрятать наплечную сумку здесь? Но от этой идеи он отказался. Возможно, бараки тоже будут сжигать.

Он лежал тихо и слушал, как солдаты устраивают погром. Они явно что-то искали. Наконец они сдались и потопали в следующий дом. Им надо было спешить.

Какое-то время до него не доносилось ни звука, и он решился. Он протиснулся через отверстие в дощатом полу, опустился на четвереньки и прополз под домом, волоча за собой вещмешок и сумку. Неожиданно грохнувший залп заставил его скорчиться на земле. Он лежал, прижимаясь щекой к щебёнке. Грохнуло снова и снова. Через несколько минут он услышал, как мимо проехал грузовик, направляющийся от Свердрупбюена вниз по дороге к Адвентдалену. Затем всё стихло.

Он пополз вперёд, боясь, как бы ему не остаться одному в пустом Лонгиере. Два корабля, два длинных лёгких крейсера уже отошли от пристани. Оставался только один эсминец, второй уже был на пути к военному транспорту. Он в отчаянии огляделся. Дальше в долине стояло несколько некрашеных деревянных домов, конюшни и два небольших сарая, где хранилась конская упряжь. Он побежал туда, открыл дверь самой большой конюшни. В нос ему ударила тошнотворно сладкая вонь, вызвав безотчётный ужас, ноги заскользили по кровавой жиже. То, что он увидел внутри, больше всего напоминало средневековый ад.

Лошадей застрелили совсем недавно. Они лежали на полу, губы оттопырены, зубы стиснуты, закатившиеся глаза странно вытаращены. Одна была ещё жива, она брыкалась и мотала головой. Но, может быть, это были судороги. В жеребца, который возил груз на шахту и обратно, стреляли дважды: в грудь и в шею. Профессионально выполненная ликвидация.

И на него, на человека, который видел столько смертей, который сам совершил столько убийств, что не хотелось считать, – вдруг накатили ярость и странное отчаяние. Почему они их просто не отпустили? Это же шахтёрские лошади, война их не касается. Может, они бы как-нибудь перезимовали.

Он сделал ещё несколько шагов в удушающей темноте. Было маловероятно, что кто-нибудь возьмёт на себя труд взрывать конюшни, особенно теперь, когда они ни на что не годятся, разве что трупы хранить. Но он даже думать не мог о том, чтобы идти дальше. Упав на ещё одного мёртвого коня, до сих пор тёплого и истекающего кровью, он развернулся и, шатаясь, побрёл к выходу. К горлу подкатывала тошнота, он задыхался.

Времени искать тайник больше не было. Три серые тени уже выплывали из фьорда в открытое море. Последний эсминец запустил двигатель, над трубой вился серый дым.

Он пустился бежать по склону вниз – тяжёлый мешок за плечами, сумка в руке. На дороге уже не было ни одной машины, возле домов не осталось людей. За спиной у него раздались взрывы, это была шахта, расположенная на другой стороне города. Плотный серо-белый дым поднимался от угольных отвалов у погрузочного причала. Он бежал до тех пор, пока горло не забила мокрота и не перехватило дыхание. Остановился, чтобы сплюнуть, согнулся и упёрся руками в колени. Через несколько секунд снова рванулся и побежал, спотыкаясь, вперёд.