Убийца избранных: Конрад (СИ)

Ноги его несли по улицам, мимо стражников, торговцев и прохожих. Люди, стены, повозки, барахло, здания, смыслы, смыслы, смыслы. И вместе с тем всё было для него бессмысленно. Прямо сейчас. Он готов был пойти проситься в стражники, чистить нужники, лишь бы избавиться от того гона, что засел в голове.

Неожиданно для себя он почти столкнулся с охранником уже знакомой стройки.

— Эй. — крикнул мужчина с факелом. — Я тебя знаю. Ты ж здесь работал?

Конрад замер, натянул удивленное выражение лица.

— Да. У Расима ко мне какие-то претензии?

Охранник расслабился и покачал головой, оглянулся на стройку.

— Дык если б. После того, как ты ушел, рабочие нарадоваться не могут. — указал на кучу сложенных кирпичей, сел на неё и продолжил. — Расим стал задумчивым и почти перестал проверять работу. Так, выйдет ненадолго, посмотрит на стены, поморщится, да к себе уйдет.

Конрад перевел взгляд с охранника на здание и обомлел. Здесь было чему поморщиться. Некоторые ряды кладки лежали криво, в других кирпич чуть ли не на половину торчал из стены. Даже олуху было понятно, что если так пойдет дальше, то всё рухнет. И можно было понять каменщиков — им платили за каждый кирпич, но чем занимался Расим, если до такого довел?

Конрад медленно выдохнул.

— Я пройду?

— Конечно. Там уже и брать то нечего.

И правда. Внутри толком ничего не осталось. За всем пришлось бы лезть выше, но Конрад не мог быть уверен, что там хватит для окончания строительства. Он прошел по залу и заметил сразу несколько неправильно положенных плит.

За три с половиной месяца здание из скучной и унылой коробки превратилось в одни из тех руин, которыми богаты бесконечные земли. На это было больно смотреть. Среди всего прочего он увидел и кусок стены, где кирпичи лежали ровнее остальных, но лишь на небольшом участке. Дальше снова навалены, и с каждым рядом всё хуже и хуже.

— Расим! — позвал Конрад, вступая во тьму.

Он почувствовал запах вина и рвоты.

«Надеюсь, в этот раз там нет разлитого масла.»

Он вернулся к охраннику и хотел взять у него запасной факел. Тот поворчал, что у него в руках единственный, но за серебряную монету расстался с ним. И сказал, что будет ждать у входа.

Архитектор спал. Вместо разбитой лампы лежали разбитые бутылки. Карандаши промокли насквозь в вине, несколько чертежей лежали скомканные, еще несколько рваных ошметков валялись под столом рядом с полупереваренными кусочками еды.

Но лампа оказалась целой. К сожалению, в ней не оставалось масла даже на то, чтобы пройтись по коридорчику на улицу.

Конрад потряс архитектора за плечо.

Тот что-то промычал и поднял голову. Слюна блестела в свете огня, а в пустых глазах было раздражение и равнодушие.

— А, это ты? Проклятый чужак. Ублюдок, с верблюжьей колючкой вместо яиц. Ненавижу тебя. Ты… ты…

Он попытался встать и упал бы, если бы Конрад не подставил плечо.

— Выродок пустынной гадюки. Чтоб твои дети дохли на твоих глазах. Бросались с самой самой высокой башни, чтобы это видели все. Слышишь? Видели все и знали, что это твоя вина. Понял, выродок?

Конрад вел его на улицу и не отвечал. Затем посадил скамейку, на которой в три слоя засох цемент, и сел рядом.

— Сиди здесь.

Сходил к колодцу, набрал ведро воды и принес архитектору.

— Давай сюда, хоть будет куда…

Расима вырвало, но желчью. Узкой струйкой, но по звуку казалось, что архитектор выплевывает весь желудок, и чуточку легких.

Конрад поставил ведро, одной рукой прихватил Расима, другой черпал воду и умывал его.

Архитектор отбивался, плевался, ругался, кричал, но Конрад не сдавался. Даже прибежал охранник, но увидел, что ничего страшного не приходит, успокоился, хотя и остался на месте.

— Если он утонет… — начал он.

— То скорее в собственной рвоте. — закончил Конрад. Вылил остатки ведра на Расима. Бросил монету на дно и протянул ведро охраннику. — Набери воды, все что внутри — твоё.

Когда охранник убежал, Конрад сел рядом, не обращая на то, как вода пропитывает его штаны.

— Ты… ненавижу… — пролепетал Расим. — кто так делает?

— Ты про фасадную стену?

Архитектор замер на мгновение.

— Ты про ту? А, да плевать на неё. Кому это вообще нужно? Этим тупорылым рабочим? Они накидывают кирпич как попало. И что из этого получается? Видишь? Видишь? Вон. Там. Выше входа. Кирпич треснутый. Он его положил и сказал, что стоит же, значит, он заслуживает платы. Кто же так делает? — Расим опустил руки и закачал головой. — Я так не могу больше. В этом просто нет смысла.

— Ты их не контролируешь, вот они и делают что хотят.

Расим посмотрел ему в глаза.

— Да я про другое. Весь этот сарай из глины и песка. Толку в нем? Ты правду сказал. Как будто мальчишка его проектировал. Везде аккуратненько, по всем правилам, чтобы ничего не выделялось, а еще больше симметрии. Везде симметрии. Достало, надоело. Эти олухи разбираются и то больше меня. Смотри! Их собор будет дышать свободой, асимметрией…

— Бездарностью. — закончил Конрад.

Расим замолчал на секунду, вздохнул.

— Да. Но смысл вот этого всего? Конрад. Как бы посмотрел Зальдур на это, чтобы он сказал?