Убийца (ЛП)

— Амос, — сказала Дейдре на кухне, наливая старику полный стакан «Дьюара». — Насколько хорошо ты знаешь эту девушку?

Она налила себе немного, хотя уже выпила два бокала шардоне. Резкость в голосе Эвана по телефону каким-то образом закрадывалась в ее сознание с тех пор, как они повесили трубку.

«Знаю ее довольно хорошо».

«Как?»

— Как что, дорогая?

— Как? Откуда ты ее знаешь?

«О, ты знаешь. Постоянно бывал дома. В комнате Милли. Слушал эту чертову музыку M&M».

— Вы встречались с ее родителями?

«Ага.»

«Милые люди?»

«Полагаю, да».

«Чем занимается отец?»

«Думаю, какой-то механик».

— Ох. Где?

«Работает на самолетах. В аэропорту».

«А мать?»

«Медсестра генерала педиатрии».

«Господи, я тебе кое-что скажу: этот мир делает нас всех немного параноиками, Амос. Я уверен, что она очень милая, если она друг твоей любимой внучки. Пожалуйста, скажи Милли, что я понимаю и надеюсь, что она чувствует себя лучше после этого. Утром. Ну, салют. До дна, ты, милая старушка. Наверное, мне лучше отвалиться.

— Сегодня вечером там густо, как чауда, Ди-Ди, — сказал Амос, допивая виски. «Женщина одна в этом гороховом супе в твоем маленьком игрушечном Бостонском китобойном судне. Никаких инструментов, высокий. Так легко потерять ориентацию в тумане. Ага. Вот что случилось с тем мальчиком Кеннеди несколько лет назад, вы, наверное, помните, на Виноградник. Попал в туман. Я считаю, что бедному мальчику не хватило удачи и опыта примерно в одно и то же время.

«Я совершаю этот переход дважды в день с шести лет, Амос, и ты это знаешь. Следи за своими ушами до этого старого колокольного буя и поворачивай направо. Яхт-клуб причаливает прямо впереди. Я мог бы сделать это с завязанными глазами.»

* * *

Она нашла Сири на полу с детьми, читающей вслух «Черную красавицу». Свет вращающейся карусельной лампы Лоры заставлял призрачных лошадей скакать по комнате. «Мама», — сказала Лора с широкой улыбкой. «Нам нравится Сири! Она забавная! Она не говорит по-испански, но говорит на другом забавном языке».

«Я рада, что она тебе нравится, дорогая. Это значит, что ты послушаешь ее, когда она скажет, что сейчас ночь-ночь, верно?» Она поцеловала их обоих на прощание и сказала Сири: «Я буду дома к полуночи. Я уверена, ты знаешь правила. Ни курить, ни пить, ни мальчиков. Хорошо?»

«Да, миссис Слэйд», — сказала Сири, улыбаясь. «Я знаю правила. Ничего, если я посмотрю телевизор, когда они уснут?»

«У нас нет телевизора, Сири. Извините. В библиотеке внизу вы найдете много хороших книг».

Она нашла Амоса все еще на причале. Он настоял, чтобы она последовала за его лодкой в клуб. Во всяком случае, по пути домой.

«Спасибо, Амос», — сказала она, спускаясь в китобойный корабль. «И скажи Милли, что я надеюсь, что она скоро почувствует себя лучше».

«Ага. Это не похоже на нее, если она заболеет жуком. У девушки чугунный желудок. Всегда так было. Насколько я могу припомнить, ни одного дня в своей жизни она не болела».

«Я должен быть дома к полуночи, если ты хочешь забрать няню, Амос».

«Конечно. Увидимся, дорогая девочка».

Она следовала за ореолом туманного белого ходового огня на корме «Амоса» сквозь туман, вокруг старого номера девять, скорбно звеня, и через пятнадцать минут привязалась к клубному причалу. Восемь на кнопке. Она сбросила свое снаряжение для непогоды, стряхнула капельки влаги со старой желтой куртки и швырнула ее на борт сиденья лодки. Волосы у нее были влажные и спутанные, но какого черта? Не то чтобы это было какое-то большое посольство, где ей пришлось…

— Дейдра, дорогая, — произнес пропитанный бурбоном мужской голос, появившийся из тумана. «Выскочил покурить и увидел, как приближается ваша яхта».

«О, привет, Грэм. Приятно было встретиться с тобой здесь».

«Ну, Мишель только что заскочила в Нью-Йорк с детьми, чтобы сделать покупки на день рождения или что-то в этом роде, и я боюсь, что они посадили тебя рядом со мной. Стол девять. Два холостяка, так сказать».

«Нет, Грэм, ты подражатель холостяка. Я счастливо замужняя женщина. Не мог бы ты найти кого-нибудь и заказать мне виски?»

«Конечно, моя дорогая. Немного прохладно для начала июня».

Ей пришлось улыбнуться. Она любила американцев, которые прожили в Лондоне несколько лет и вернулись домой с самым мучительным британским акцентом. Следующее, что она знала, это то, что он пригласит ее «заглянуть к нему домой, чтобы перекусить». Он распахнул перед ней входную дверь клуба, и она вошла, ожидая этого, да, вот оно: «После тебя, любимая».

Грэм был одним из самопровозглашенных «Wharf Rats» клуба. Никогда не выходили на своих лодках и никогда не осмелились бы выйти за пределы опасного скалистого побережья штата Мэн. Нет, они просто сидели в своих кормовых креслах и пили, а их причудливые радары весело вращались в самые солнечные дни. Он был невыносим, елейным было это слово, но приятен для глаз в своем черном галстуке, и она позволяла себе просто плавать в шуме разговоров, плохих закусках, бессмысленной болтовне о детях и летних планах.