Убийца (ЛП)

Его усилия не принесли ему ничего, кроме кряхтения огромного, похожего на коробку человека, и внезапно он оказался в смертельных объятиях, огромные черные руки обхватили его и подняли. Он почувствовал острую боль, когда его ребра сжали две окружающие его человеческие железные цепи. Его руки скованы и горят, вся верхняя часть тела бесполезна, лихорадочный разум Хоука изучает анатомию своего врага, отмечая возможные уязвимости за миллисекунды.

Почки? Пах? Нет. Он был зажат в смертельных тисках, из-за которых его колени и ступни не могли располагаться под нужным углом. Он почувствовал, как из него выходит воздух. Знакомая чернота, пропитанная красным, вторгалась в его сознание. Он бывал в этом месте много раз и автоматически знал, что время истекло. Это было бы очень близко. Он почувствовал горячее фырканье из ноздрей гиганта, когда мужчина усилил сокрушительное давление, готовясь убить его. Очень горячее дыхание на его лице? Где? На его лбу. Да. Одним резким движением Хоук откинул голову назад, а затем вперед, ударив верхней частью черепа о нос мужчины. Раздался приятный хруст мелких костей, и лицо Хоука мгновенно залилось брызгами горячей крови мужчины.

Железная хватка на мгновение ослабла, и Алекс рухнул на тротуар. Покачав головой, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы и пытаясь сбросить черную вуаль, Хоук поднялся на четвереньки. Теперь он был не чем иным, как разъяренным животным, бездумным и жаждущим ужасной мести. Он уже поднимался на ноги, глядя на своего противника сквозь туман боли, когда яростный удар ботинка со стальным носком задел его грудную клетку, сломав три ребра и швырнув Алекса Хоука в сточную канаву.

«Я убью тебя», — сказал гигант, впервые заговорив, его собственный голос был искажен кровью и болью. Алекс поднял голову и посмотрел на высокую фигуру, из разбитого носа которой текла кровь. Он изо всех сил пытался подняться, глубоко дыша, собирая резервы силы, которые, как он знал, должны были быть там. Келли все еще не двигалась. Он лежал на фонарном столбе под гротескным углом. Без сознания, можно было только надеяться.

«Напротив, — сказал Хоук сквозь стиснутые зубы, — сегодня утром я прочитал свой гороскоп. Сегодня будет лучший день в моей жизни».

Хоук, шатаясь, поднялся на ноги, не обращая внимания на обжигающий огонь в правом боку, и бросился в атаку, низко присев. Он оставался низко, делая ложные движения влево и вправо, прежде чем нырнуть, а затем, сделав выпад в полную силу, бросился со всей оставшейся в нем силой прямо на колени мужчины. Связки рвались, хрящи рвлись, и великан ревел от ярости. Но он не спустился. Его лицо превратилось в маску кровавой ярости, угольные глаза загорелись красным светом. Он наклонился и нанес мощный удар по голове Хоука.

Но Алексу удалось вскарабкаться и откатиться, и он снова оказался на ногах, уклоняясь и делая ложные выпады, бросаясь вперед, чтобы нанести рубящие удары по корпусу краями рук, а затем отпрыгивал назад, отчаянно пытаясь найти еще один шанс. Именно тогда он увидел, как великан залез в складки своей мантии и вытащил из-за пояса тяжелый плоский клинок. Держа рукоять двумя руками, разъяренный монстр двинулся к Алексу, размахивая свистящим мечом, как косой.

Первый удар задел Хоука по ребрам, выпустив кровь. От следующего Алекс почти увернулся, но опоздал на секунду. Лезвие прямо попало ему в левый висок. Он пошатнулся, пытаясь остаться на ногах, несмотря на рев крови, стучащей в его голове. Гигант двинулся вперед, держа клинок над ним, явно намереваясь расколоть Хоука пополам. У Алекса были другие идеи. Ему удалось поднять правую руку как раз в тот момент, когда опустился короткий мачете.

Спустя шесть долгих недель выздоровления Типпу Тип был выписан из больницы Святого Томаса. У него был сломан нос, раздроблена грудина, разбита ключица, три сломаны пальца и две сломаны ноги. Кроме того, его правое ухо было оторвано, но его довольно успешно прикрепили обратно.

А Алекс Хоук так и не удосужился послать ему поздравительную открытку.

Глава семнадцатая

Эмират

В Скалистом перевале было сто глаз, и Бин Вазир мог чувствовать каждого из них. Его замерзший караван приблизился и, наконец, остановился у внешних стен крепости. Древние белокаменные стены толщиной около тридцати футов поднимались на высоту более шестидесяти. Аттила однажды взял эту крепость и был единственным, кто выжил и рассказал эту историю.

Белый дворец.

Через несколько минут четыре гиганта сумо отвязали и убрали шезлонг из черного дерева из-под измученных зверей. Когда бин Вазира опускали на землю, Типпу подошел к тяжеловооруженным часовым, чтобы объявить об их прибытии. Такое заявление об очевидном было смешным, но привычным. Когда кто-то посещал эмира, он придерживался обычая.