Убийца Магов: Проект "Маска"

— Не знаю, но по факту они, видимо, не умеют защищаться и только атакуют, — вновь ответил Арност. — Ладно, парни, вы не спешите, а я пойду, посмотрю, с кем мы встретимся.

— Ого, тебя это волнует? — удивился блондин.

— Не зазнавайся, Грен. Мы впервые услышали про «Близнецов», хотя и учились в одной школе. Кто знает, с кем мы можем встретиться сегодня.

— И то верно… — задумчиво ответил тот, аккуратно расчесывая свои волосы.

Выйдя в коридор, Арност занёс свой массивный щит внутрь комнаты и прикрыл за собой дверь.

«Мало ли», — подумал он, начав подниматься по лестнице, в проём которой он еле влезал.

***

Наконец, выйдя на поверхность, Кади обнаружил, что весь стадион был разделён на три зоны, причём третья оказалась очень своеобразной по своему строению: несколько этажей ниспускались с потолка, а через каждые три-четыре метра располагались очень маленькие оконца, из которых наверняка был не самый удобный обзор на то, что происходило непосредственно на первой зоне — на арене.

Вторая зона, где сейчас сидели Кади с Сором, была типичной зрительской трибуной, овалом обрамляющей арену. Заметив, что Кади с интересом изучает третью зону, Сор заговорил.

— Это зона для привилегированных зрителей.

— Да, но почему там такие оконца?

— Тебе не рассказали о нальеррах? — удивился Сор.

Кади отрицательно покачал головой.

— А-а-ах, как бы тебе объяснить… Это специальные амулеты, которые могут передавать окружение между собой с помощью маны и показывать их окружающим.

«А, то есть это окошки для камер? Разве не легче там лицевую сторону сделать из стекла, что окружает саму арену?» — подумал Кади, заметив выглядывающий из оконца странный металлический куб.

— И в чём заслуга этих амулетов? Зачем так всё усложнять? — удивился Кади.

— Ну, во-первых можно посещать турниры инкогнито, что само по себе очень хорошее подспорье для различных известных людей, а во-вторых ещё сами амулеты могут позволить смотреть непосредственно на движение маны внутри арены, позволяя оценить магические силы сражающихся.

— А что насчёт самих поединков? Как определяется победитель?

— Победитель? А ты хочешь победить? — удивился Сор. — Абсолютной победой будет потеря сознания оппонента. Ещё ты можешь сделать так, что враг попросту не сможет стоять и драться, после этого тебе отдают победу.

— То есть…

— Если ты намерен выиграть, то тебе стоит постараться. Я привёл тебя на эти состязания не для твоей безоговорочной победы, а для демонстрации некоторых твоих навыков, что впоследствии дадут тебе преимущества перед тем, как ты предстанешь перед Императором в качестве подготовленного слуги.

— Разве это лучшие слова для парня моего возраста перед ответственным событием? — со всей серьёзностью спросил Каргадель.

— Кади, сколько всего людей ты уже загубил? — неожиданно спросил Сор.

— Около пятнадцати, — тихо ответил он.

— Пятнадцать убийств. Причём большинство совершены при условии «убей или будь убит». Скажи мне, что ты испытал тогда, на тех холмах, когда совершил своё первое осознанное убийство.

«А я уж почти и забыл об этом…» — подумал Кади, вспоминая, как он в последний момент выхватил жидкостную винтовку и, почти не целясь, поразил цель.

— Я… Я боялся.

— Боялся? Разве ты не назвал свой арбалет Страхом, дабы избавиться от него?

— Нет, это был другой страх. Арбалет забрал мой страх перед неизбежным. Это множество раз спасало в тех глубинах подземелий. Тот страх был…

— Я долго думал, Кади. Очень долго. Ты мог отказаться, и тогда мы нашли бы тебе другое место в жизни, но ты сам решил выхватить ту винтовку и прекратить мучения заключенного.

— Я боялся промахнуться, — неожиданно ответил Кади, несказанно удивив Сора. — Я боялся промахнуться и услышать предсмертную агонию. Не знаю отчего, мне просто было страшно видеть чужие муки, виной которых был я сам.

«Значит, вот как…» — подумал Сор, услышав ответ на давно интересовавший его вопрос.

— Ну, а теперь сравни это чувство с тем, что испытываешь сейчас, когда вонзаешь клинок в шею своего противника.

«Ничего… Я потерял его. Как будто это стало рутиной, — задумался Кади. — Так не должно быть. Я человек не из этой эпохи и времени, я никогда не признавал убийц. Но находясь здесь, потихоньку меняюсь. Или же схожу с ума».

Почувствовав исходящую от Каргаделя мрачную атмосферу, Сор быстро опомнился.

— Я это к чему. Сейчас ты будешь подобно обученному жизнью естественному хищнику среди гончих, с которыми занимались только дрессировкой. Если бы мы выпустили тебя с группой, то ты наверняка выиграл бы весь турнир.

— Вы не хотите, чтобы я выиграл? — удивился Кади, отойдя от раздумий.

— Не то чтобы мы такие злые и не даём тебе победить, нет. Мы хотим, чтобы ты благодаря поражению воссиял новой звездой в ночном небе.

— Сор, неужели вы звездообразщик? — спросил Кади, вспоминая, как на уроках истории им рассказывали о старой религии империи, что ныне считалась вымершей и была признана саанитским папством, как еретическая.

— Ну, отчасти. Все жители империи втайне верят в звёзды, вспоминая золотые годы империи. Ладно, твой номер — двадцать три. Не проспи свою очередь.