Читаем Убийца нужен… полностью

Даниель отрицательно покачал головой. Они ехали теперь по пустынной сельской местности.

— Насколько я понимаю, дружочек, ты не скоро вернешься в Париж, — сказал легавый с крученой сигарой. — Но ты не огорчайся. Когда-нибудь все наладится.

— К счастью, существуют американцы, — подхватил второй.

Дорога показалась Даниелю знакомой. У него уже когда-то было чувство, что все связи порваны, все мосты сожжены. Когда же? Так же стояло над ним наглое солнце. Было такое же раннее утро и ощущение быстрой езды.

Тогда они тоже ехали, не оглядываясь назад. Резкий свет озарил его память. По этой же самой дороге с огромной скоростью бежала другая машина. Был август 1944 года. Машину вел Мардолен, в ноябре его убили польские партизаны. В кузове Лувер, обезображенный в Глиере взрывом гранаты, проверяет содержимое своих карманов. Он погиб во время немецкого отступления. Маленькому Симоне всего семнадцать лет, он дрожит от страха. Его взял в денщики эсэсовский оберштурмфюрер. Значит, он, Даниель, — единственный, кто остался в живых…

— Бог мой, а вся эта сволочь…

По удивленным взглядам легавых он понял, что не кончил фразы.

— Это мерзкое гнилье!

— Если ты только сейчас додумался до этого, дружок, значит, у тебя заржавели мозги. Конечно, все сгнило к черту, вся страна. Ты прав, что сматываешься.

Наступило очень долгое молчание.

Дорога углубилась в Брийскую равнину. Она лежала, как узкая лента, небрежно брошенная поперек свежевспаханных полей и светлых всходов пшеницы. Даниель не думал больше ни о чем. Он просто жил, уверенный в том, что рано или поздно встанет на ноги. Он не испытывал ни грусти, ни радости. Он испытывал лишь простейшие животные ощущения, к которым свели его жизнь опасности войны и монотонность тюремных дней. Он не жаловался на это.

— Соображай, — сказал передний, разговорчивый шпик, — бывают времена, когда убийцы не нужны. Больше того, они мешают. К сожалению, консервирование людей еще не освоено. Конечно, есть Индокитай, Марокко, Тунис — словом, колонии. Но во Франции для этого дела подходит только тюрьма.

Даниель ошеломленно поглядел на него. Он долго думал, пока не понял, что слова шпика относятся к нему. Он хотел было заговорить о войне, о прекрасных временах, которые знавал когда-то, но сдержался. Разумеется, шпики знали его досье наизусть. Знали они и о мошенничестве, за которое его собирались судить, перед тем как он вступил в дарнановскую милицию. Знали и все остальное. Он ограничился тем, что заметил:

— Иногда мы тоже бываем нужны…

В первый раз он почувствовал себя побежденным.

Они еще долго ехали. Остановились в придорожном бистро неподалеку от Реймса, чтобы перекусить. На столе валялись парижские газеты. Даниель схватил их, вызвав снисходительные улыбки шпиков. О нем ничего не писали. На второй странице «Фигаро» была заметка, не значившая ровно ничего: следствие продолжается. Даниель с отвращением швырнул газету и погрузился в молчание.

— Вставай, — сказал полицейский. — Поехали дальше. Тебе полезно проветриться.

Даниель пошел за ними, чувствуя, как поднимается в нем прежняя ненависть, но не понимая, почему.

— Мы бы дали тебе посидеть еще немного, — сказал шпик, который ехал рядом, — но уж очень ты любишь молчать.

— Зачем ты раздражаешь его? — спросил второй. — Разве ты не знаешь, что разговаривать он не умеет, он сразу хватается за нож?.. Слушай, ты: держу пари, что ты не помнишь, какую немецкую бумагу подписал вчера. Так вот, ты признался в убийстве, совершенном у немцев. Поэтому тебя передают в руки этих господ. Ты надолго утихомиришься, и нашим будет спокойнее. Что, тебе наплевать? Может быть, ты и прав. Время идет, все перемелется. С вами, убийцами, всегда так: со временем вы узнаете слишком много и приходится вас заколачивать в ящик или же…

Он подпрыгнул и ухватился за дверцу, которую Даниель попытался открыть.

— Так я и знал. Со мной, дружочек, этот номер не пройдет. Сейчас мы тебе наденем браслетики. Так полагается, да ты и привык к ним…

Даниель не ответил. Он мечтал о настоящей войне, о дымных грибах взрывов. В каске и сапогах он стоит со своими людьми и ждет приказа ступить на искалеченную землю. Ступить, чтобы убедиться, что выжженная пустыня в их руках.

— Ты думаешь, мы не знаем остального? — сказал шпик. — Максим оставил отпечатки пальцев на стене у Гаво, а ты их оставил на машине, в которой его нашли. Можешь мне верить. Твои отпечатки опознаны, видимо, ты неосторожно снял перчатку…

Даниель начал отбиваться, и шпику пришлось ударить его по голове. Даниель провалился в огромную черную яму.

* * *

Он проснулся на скамейке. Тело затекло, голова трещала. Шпик с лошадиной физиономией тряс его за плечо.

— Проснись, старина! Тебя напрасно оставили здесь одного… Пять минут назад пришли твои бумаги, ты свободен. Не знаю, с кем ты дрался во сне, но рассмешил ты всех…

Даниель с трудом поднялся со скамьи, обалдело огляделся вокруг и потер онемевшие руки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Астральное тело холостяка
Астральное тело холостяка

С милым рай и в шалаше! Проверить истинность данной пословицы решила Николетта, маменька Ивана Подушкина. Она бросила мужа-олигарха ради нового знакомого Вани – известного модельера и ведущего рейтингового телешоу Безумного Фреда. Тем более что Николетте под шалаш вполне сойдет квартира сына. Правда, все это случилось потом… А вначале Иван Подушкин взялся за расследование загадочной гибели отца Дионисия, настоятеля храма в небольшом городке Бойске… Очень много странного произошло там тридцать лет назад, и не меньше трагических событий случается нынче. Сколько тайн обнаружилось в маленьком городке, едва Иван Подушкин нашел в вещах покойного батюшки фотографию с загадочной надписью: «Том, Гном, Бом, Слон и Лошадь. Мы победим!»

Дарья Аркадьевна Донцова , Дарья Донцова

Иронический детектив, дамский детективный роман / Иронические детективы / Детективы