Убийца с крестом

— А теперь убирайтесь все отсюда к черту! — заорал Голд. — Заберите свои винтовки домой и заприте в кладовке. На улице оружию не место. Это вам не Ближний Восток. Вам лучше вновь заняться добрым делом: провожайте старушек домой из шуля. И не вздумайте больше делать за полицию ее работу.

Несколько человек помогали Кану залезть в фургон.

— Свинья антисемитская! — Девушка из Сопротивления гневно ткнула в сторону Голда пальцем. — Друг нацистов!

— Шевелись! — рявкнул Голд.

Кан был уже внутри, остальные влезали вслед за ним. Вопя и потрясая винтовками, они отъехали от тротуара.

— Мы еще вернемся!

Кто-то начал скандировать:

— Это не повторится! Это не повторится!

Все дружно подхватили:

— Это не повторится! Это не повторится! Это не повторится!

Фургоны укатили по улице Пико, и голоса затихли вдали. Рухнув спиной на дверь чьей-то машины, Замора левой рукой вытер потное лицо — правая все еще сжимала пистолет.

— Иисус Мария! Святой Иосиф! — Он повернулся к Голду. — Неужели у вас каждый день так?!

Голд закурил сигару.

— Держись меня, сынок!

10.42 вечера

Мини-пикап свернул с Сансет-бульвара на Гарднер и затем на первом перекрестке налево. Проехав два квартала, он резко затормозил у тротуара на темной улице. Из пикапа пулей вылетела давешняя «карикатурная» шлюха.

— Мошенник гребаный! — проорала она в дверь машины и с остервенением захлопнула ее. — Дешевый латинос, козел вонючий! Спроси у своей мексиканской мамаши, будет ли она трахаться за десять вонючих долларов!

Пикап отъехал от тротуара и, вихляя по улице, скрылся вдали.

— Козел! — закричала вслед машине проститутка.

К бордюру тихо подкатил голубой фургон Уолкера. Шлюха подозрительно заглянула в машину.

— Ну а тебе чего еще надо?

Уолкер перегнулся через переднее сиденье, опустил стекло вниз и попытался изобразить на лице подобие дружеской улыбки.

— Привет.

— Привет, — ответила шлюха. — Что скажешь, дорогуша?

— Ну, сама знаешь. Скучно мне без компании, вот и все.

— Вот так вот, да? — Слегка оттаяв, она просунула голову в окошко. — Надеюсь, ты не хочешь компании на халяву, а то был тут один такой только что.

— Нет, я при деньгах. Получишь все, что захочешь.

Она улыбнулась.

— Что я захочу? Нет, голубчик, я позабочусь, чтобы ты получил все, что ты захочешь! — Она открыла дверь и протиснулась в машину.

— Сегодняшнюю ночку ты будешь вспоминать всю жизнь. Будешь внукам рассказывать, как славно ты потрахался с Хани Дью.

Уолкер отъехал от тротуара.

— Поезжай по улице Ла-Бреа, а потом сверни направо, дорогуша. Там маленький, чистенький мотель, где я занимаюсь своим бизнесом. Очень удобно.

— Э-э-э... — Уолкер напустил на себя невинно-растерянный вид. — Понимаешь ли, я не хотел бы выходить из фургона.

— Почему это?

— Ну, давай займемся этим сзади, за сиденьями. Мне так нравится.

Повернувшись на сиденье, она пристально посмотрела на него.

— Небольшое автомобильное извращение. Ты от этого тащишься, что ли? В фургоне у тебя чисто хоть? — Она оглянулась назад.

— Чисто, чисто, сегодня я там пропылесосил.

Она опять взглянула на него.

— А ты понимаешь, что это обойдется тебе дороже?

— Ничего страшного.

— Ну и где ты собираешься припарковать свой тарантас? Не будешь же ты останавливаться и трахаться посреди Сансет-бульвара?

Машина тем временем ехала по Лорел-Каньону.

— Я знаю одно местечко недалеко от Малхолланда. Оно мало кому известно.

— Недалеко от Малхолланда? — Она вновь смерила его подозрительным взглядом. — А ты случаем не извращенец, а, братишка? Может, ты садист какой-нибудь? Смотри, а то мне пришлось как-то одного такого засранца вырубить. И здесь у меня кое-что имеется, — она похлопала по своей дешевой сумке, украшенной бисером, — чтобы вырубить таких козлов навсегда, понимаешь меня, голубчик?

— Я заплачу тебе сотню, — поспешно сказал Уолкер.

— Сотню? — еще более стремительно отреагировала шлюха. — Ты же увозишь меня с места минимум на полчаса. Я потеряю двух-трех клиентов за это время. Нет уж, дорогой мой, коли хочешь устроить шоу с такой звездой, как Хани Дью, на шоссе Малхолланд, придется платить как следует!

— Сколько ты хочешь?

— Двести.

— Идет.

— Согласен? А денежки где?

— Тебе прямо сейчас?

— Именно, золотой мой, сейчас. Сначала покончим с делом, чтобы перейти к удовольствию. — Последнее слово она со смаком растянула.

Уолкер вытащил из кармана своих подрезанных джинсов пачку денег, отсчитал при свете фар едущего следом автомобиля две сотни и передал их проститутке.

— Отлично, мой сладкий, — сказала она, запихивая деньги в расшитую серебряным бисером сумку. — Теперь едем, куда ты там ехал, и займемся этим! — Она похотливо рассмеялась и прислонилась к нему. Когда она положила руку ему на шею, его затрясло.

— О-о-о! — пропела она, массируя ему шею. — Да ты уже завелся, что ли? Я обслужу тебя по первому разряду, можешь не волноваться!

Она принялась поглаживать его мускулистую руку.

— Вы, белые парни, обожаете татуировки, — праздно отметила она.