Убийца с пилой

Ожидая у входной двери, Хенли задумалась: может, стоило поставить потрепанную табличку «Полиция Лондона» у своего ветрового стекла? Все, что выведет Наташу из себя, можно считать маленькой победой, но Хенли не сомневалась, что и полицейская машина, припаркованная через два дома, весьма неплохо служила этой цели.

— О-о, — произнесла Наташа, открывая дверь, и поплотнее запахнула серый кашемировый кардиган, словно пытаясь защититься от холодного фронта, которым считала Хенли. — Я тебя не ждала. Уже поздно.

— Я собралась в последнюю минуту.

Хенли вошла в дом. Наташа раздраженно фыркнула и убрала за ухо прядь крашеных черных волос.

— Знаешь, это неправильно, — заявила Наташа, когда они шли по коридору.

На стенах висели семейные фотографии. Хенли сморщила нос от запаха свежей краски. На протяжении всех лет ее знакомства с Робом его мать никогда не работала. Вместо этого она без конца делала ремонт в доме и ездила в круизы, пока отец Роба продолжал трудиться — он был партнером в юридической фирме, специализирующейся на корпоративном праве.

— Что неправильно? — спросила Хенли.

Наташа резко остановилась.

— А то ты не знаешь? Из-за тебя мы с отцом Роба оказались в опасности. — Ямайский акцент, от которого Наташа старалась полностью избавиться, проступил явственнее. — Перед моим домом дежурит полицейская машина, словно я преступница. Ты знаешь, как это неприятно и стыдно, Анжелика? Жуть! Я не чувствую себя в безопасности в собственном доме. Неправильно, что мой сын и моя внучка должны все это терпеть из-за тебя.

— А что бы вы предпочли? Чтобы я бросила работу, сидела дома, делала морковное пюре и выбирала шкафчики для кухни?

— А это разве так плохо? Или они могут остаться здесь насовсем.

Сказав это, Наташа махнула рукой с идеальным маникюром в сторону кухни, где за закрытой дверью, видимо, сидели Роб и Эмма.

Хенли не в первый раз с трудом сдержалась, чтобы не дать матери Роба по лицу. Вместо этого она прошла мимо нее и открыла дверь в кухню.

Эмма спрыгнула со стула, свалив на пол миску с макаронами и курицей.

— Привет, малышка! А почему ты еще не спишь?

Хенли опустилась на колени и прижала к себе дочь. Она уткнулась носом ей в волосы и замерла. Волосы пахли по-другому. Раньше они пахли кокосом и жожоба. Теперь от Эммы исходил запах ванили и меда.

— Ты поменял ей шампунь? — спросила Хенли у Роба, который собирал с пола еду.

— Его мама посоветовала. — Он протянул руку под стол за отлетевшим туда кусочком курицы.

— Я привезла еще вещей Эммы. Включая шампунь. — Хенли покрыла лицо Эммы поцелуями. — О, я так скучаю по тебе, мой ангел.

— Я скучаю по тебе. Я люблю тебя. — Эмма поцеловала Хенли в лоб слюнявым ртом.

Снова целуя Эмму, Хенли чувствовала, как у нее разрывается сердце, а на глаза наворачиваются слезы.

— А где Луна? — спросила Хенли, оглядываясь вокруг.

— В оранжерее, — ответила Наташа. Она включила чайник и занялась завариванием чая. Ей нужен был предлог, чтобы остаться в кухне. — Роберт знает, что у меня аллергия. Я вообще не поняла, почему он не мог оставить собаку с тобой. Но потом я вспомнила, что тебя же никогда не бывает дома.

«Просто не обращай на нее внимания», — сказала Хенли сама себе. Она могла выдержать сарказм и уколы Наташи, если это требовалось для того, чтобы провести драгоценное время с дочерью.

Хенли встала, держа Эмму на руках.

— Пойдем поздороваемся с Луной?

— Да. Хочу Луну, — ответила Эмма.

— Да, я тоже. А потом я отведу тебя в ванную и помою головку.

Луна залаяла еще до того, как Хенли успела прикоснуться к ручке двери в застекленную оранжерею. Собака была рада ее видеть гораздо больше, чем Роб и его одержимая чистотой и порядком мамаша.

— Тебе следовало предупредить, что ты приедешь.

Роб стоял в дверном проеме своей бывшей спальни.

— Зачем? Чтобы ты сказал мне, что тебя не будет? — ответила Хенли, гладя по волосам спящую у нее на коленях Эмму.

— Ничего подобного я говорить бы не стал.

— Нельзя мыть Эмме голову тем дерьмом, которое дала твоя мать. Этот шампунь сушит ей волосы.

— Прекрати, а? Даже если бы мама дала мне самый дорогой шампунь из всех, которые только есть в продаже, ты все равно была бы недовольна.

Роб зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Хенли впервые нормально посмотрела на него с тех пор, как вошла в дом. Она знала, что для него было непросто переехать в дом родителей и жить с помешанной на контроле манипуляторшей-матерью.

— А уже поймали того, кто это сделал? — Роб уселся с другой стороны кровати. — Я про коробку.

— Мы продолжаем расследование, но уже есть человек, которого мы подозреваем, — ответила Хенли.

— Есть подозреваемый? Вы его арестовали?

— Я не могу это обсуждать, Роб.

— Что значит «не могут это обсуждать»? Это же наш дом.

— Хорошо, хорошо. Есть человек, которого мы подозреваем. Но она в больнице. Мы арестуем ее, как только состояние ее здоровья позволит выписать ее из больницы.

— Женщина? Почему женщина подбросила нам голову? Она не здорова на голову…

— Понятия не имею. Ты объяснил родителям, почему ты здесь? В деталях?