Один парень постоянно появлялся на записях наблюдения, и мы уже начали думать, не он ли и есть убийца. Мы остановили его машину, и он оказался безобидным психом, вознамерившимся раскрыть дело в сотрудничестве с нами. Одна из наших групп решила подшутить над ним. Парню сказали поднять левую руку, встать перед деревом и поклясться, что он будет хорошим полицейским.
Эта шутка вышла нам боком. Парень создал дополнительную проблему. Проститутка уезжала с клиентом, опергруппа следовала за ними, за опергруппой тянулись ребята из отдела насильственных преступлений, а замыкал шествие наш псих. Проститутки и клиенты были в бешенстве. Все, что им нужно, это отсосать за двадцать долларов и разбежаться. Они не заказывали этот Парад роз.
В конце концов я попросил одного из наших следователей сказать психу, чтобы проваливал, не создавал проблем и держался подальше от этого района. С парнем пришлось поговорить, но в конце концов он понял, что от него требуется.
После нескольких недель безуспешного наблюдения полицейское начальство занервничало. В обычное время сообщение о пропавшей проститутке вызвало бы зевоту, но теперь журналист Кори Уильямс из газеты «Рочестер таймс-юнион» задавал провокационные вопросы о пропавших женщинах, со дня на день ожидалось появление громкого репортажа. Поэтому, когда Мария Уэлш не вернулась домой к своему 66-летнему бойфренду и пятимесячному сыну, полиция отнеслась к исчезновению со всей серьезностью.
Друзья и коллеги сообщили, что у этой 22-летней женщины были проблемы. К ней приставал мужчина, который представился «офицером Финном» и потребовал бесплатного обслуживания. Ей звонили мужчины, которые спрашивали, сколько членов она отсосала за день, и обещали убить ее на месте. За две недели до исчезновения ее заставили заняться оральным сексом с коренастым мужчиной в синей двухдверной «импале»; он угрожал убить ее отверткой, а когда она выпрыгнула из машины и побежала по аллее Даус, попытался ее сбить. Едва оправившись от пережитого, она узнала, что ее любимый клиент по имени Эд также встречался с убитой Дороти Блэкберн и Пэтти Айвз. «С кем бы он ни встречался, они все умирают», – напомнила ей одна из уличных женщин.
Незадолго до полуночи 5 ноября 1989 года Мария оставила маленького сына Брэда на попечение своего пожилого бойфренда и сказала: «Я до смерти боюсь выходить на улицу».
Как и другие работающие девушки, Мария ограничивала круг своих клиентов и ужесточала правила техники безопасности, но острая потребность в наркотиках время от времени толкала на нарушение собственных правил. Прошло восемнадцать часов, в течение которых эта девушка, обычно ведущая себя ответственно, ни разу не вышла на связь, а ее ребенок пронзительными воплями требовал к себе внимания. В полиции встревожились, предполагая худшее.
На установке Уэлш описали как девушку ростом метр пятьдесят с лишним весом, около сорока пяти килограммов, светлокожую, с карими глазами и каштановыми волосами, в белых кроссовках, синей куртке до бедер, джинсах, фиолетовой футболке и с золотой цепочкой на шее. Тело ее украшали татуировки: единорог на предплечье, лист марихуаны и роза на левой руке, там было имя «Лео», еще один лист на ноге возле лодыжки и «L-0-V-E» на костяшках пальцев левой руки. Ее характеризовали как лесбиянку и хорошую мать для сына Брэда, которая с сочувствием относилась ко всем, кто повидал немало плохого в жизни.
Последней пропавшую видела, скорее всего, соседка Марии по комнате. Сразу после полуночи обе женщины работали на пересечении улиц Лайелл и Саратога. Мария уехала на темно-бордовой машине, но быстро вернулась. «Ну и мудак, – сказала она подруге. – Не хотел идти в квартиру».
Маленький синий хэтчбек проехал мимо, притормозил и поехал дальше. Водитель, мужчина на вид около пятидесяти лет, объехал квартал три или четыре раза, прежде чем соседка по комнате перепихнулась с клиентом и уехала с другим.
Когда она вернулась на угол улицы, Марии уже не было. Подруга не волновалась, полагая, что Мария на работе и скоро отметится звонком, следуя новой процедуре безопасности. Она проспала у телефона всю ночь, но никто так и не позвонил.