Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса

У него не встал, и ничего не получилось, но держался он спокойно и все время говорил, пока пытался. Звучали три его любимые темы: жена-стерва, охота и рыбалка в деревне, а еще все то дерьмо, что вытворяли с ним другие шлюхи. Я была осторожна и все думала, может ли этот туповатый парень быть душителем? Понимаешь, о чем я? Был ли этот чудак достаточно умен, чтобы убивать девушек прямо под носом у копов?

Наконец у него встал, но только наполовину – понимаешь, да? Такое бывает, когда принимаешь лекарства от диабета или кровяного давления. Времени нужно больше.

У Митча он был большой и мягкий.

Я ему говорю:

– Эй, милый, у тебя диабет или что-то типа того?

Он отвечает:

– Нет, но у меня это занимает некоторое время.

Потом слышу, он скрежещет зубами. Спрашивает:

– Я ведь спросил, у тебя есть время?

– Все в порядке, милый, – говорю я нежно, а сама крепче сжимаю свой нож. Лезвие было приятное, теплое на ощупь.

Через некоторое время бросаю взгляд на свои часы. Он уже сорок минут пыхтит. Вижу, как он тянется руками к моей шее, и говорю:

– Не надо! У меня астма.

Будь я поближе к городу, пошла бы домой пешком.

Под поясницей жесткое сиденье, артрит разыгрался, дышать все труднее. Я уже плакать была готова, но держалась, чтобы он не увидел. Некоторых парней это заводит, и они могут быть опасны. Не пойми меня неправильно, я умею хорошо драться. Парень в Рочестере укусил меня за сиську, и я колотила по нему чугунной сковородкой, пока не решила, что он помер. Когда мне было семнадцать, в нью-йоркском отеле «Плаза» парень накачался амилнитратом и впал в бешенство, тогда я оглушила его лампой. Другого ткнула ножом в ногу, чтобы выбраться из его машины.

В общем, если что, легко бы Митч не отделался. Но с ним мне пришлось нелегко. Он вел себя пугающе странно, до жути. То был готов поделиться яблоками и картошкой, то вдруг рассвирепел.

Через некоторое время боль в спине стала невыносимой, и я начинаю:

– Послушай, милый…

Он перестает давить и так сердито спрашивает:

– Ты кто, черт возьми, такая? – Смотрит мне прямо в лицо, а голос злобный. – Из этих сучек, бип-бэм, спасибо, мэм? – И толкает меня в грудь.

А я себе говорю: ну вот, это он и есть, душитель, и ты следующая. Так что возьми себя в руки и дай ублюдку понять, что ты можешь с ним справиться.

– Нет, милый. Я же говорила тебе, что не привыкла трахаться так долго. Успокойся! Я подрастеряла сноровку. Давно не трахалась, понимаешь, о чем я?

Он остыл и таким мягким, нежным голосом говорит:

– Это из-за моей жены. Она никогда не хотела трахаться. Я много работаю, у меня столько детей, и я не могу так часто выходить на улицу.

Чувствую, силы уходят, но я продолжаю подыгрывать. Он вроде бы расслабился, нервно хихикнул. Потом моя рука коснулась его ноги, и я почувствовала что-то твердое. Подумала, что, может, это пистолет.

– Что это? – спрашиваю.

Он поднял ногу и показывает мне.

– У меня там скоба. Я же рассказывал тебе, как поранился на Драйвинг-Парк.

Все это время я лежала на спине в акробатической позе с прижатым к груди подбородком. Ноги на заднем стекле, голова на переднем сиденье, он сверху. Вся в напряжении.

Он говорит:

– Обними меня, обними меня.

Я вытянула правую руку, ту, в которой не было ножа. Он говорит:

– Обеими руками.

– Нет, я… не могу.

Он ощупал мою руку и спрашивает:

– Что это?

– У меня нож. Слышишь, что я говорю? Он острый и открытый. Если будешь приставать ко мне, тебе хана. В городе убийца. Я готова отправиться на тот свет и забрать этого ублюдка с собой.

Дальше что-то вроде мексиканской дуэли. Он понимает, что если сделает хоть одно движение, то я его ударю.

Он рассмеялся.

– Ну, я тебя не виню.

Я осталась начеку. Что-то все-таки было не так. Он снова пытается заставить меня положить голову между сиденьями. Я продолжаю говорить, что должна все видеть.

Потом вспыхнула фара, и он толкнул меня вниз и так злобно прошипел:

– Заткнись!

Я его оттолкнула. Этот сукин сын весил под сотню килограммов. Я ему сказала:

– Отвали. Я не могу дышать. У меня астма.

– Погоди минутку. Погоди!

Я толкнула его сильней и крикнула:

– Отвали!

Он ударился головой о потолок, и я подумала, что вот сейчас начнется… Но он только сказал:

– Ладно, ладно, ладно…

И снова потянулся рукой вверх. Я ему:

– Эй, я же тебе говорила. Не делай так. Я очень боюсь щекотки.

Наверно, в пятый раз повторила. Думаю, это нормально, когда парню хочется схватить тебя за сиськи, но этого интересовала моя шея. Понимаешь, у меня такие большие сиськи, что они свисают набок. Я не ношу лифчик или нижнее белье, когда работаю. Так что его рукам нечего делать у меня на шее, понимаешь, о чем я?

Он попыхтел еще пять или десять минут. С него уже пот градом катился. У меня все болит, не могу дышать, сил нет это выносить. Говорю:

– Послушай, мы здесь уже давно, и я уже не могу на этом сиденье.

А он мне:

– Ты просто притворись мертвой на несколько минут, хорошо? Закрой глаза.