Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса

Его рассказ звучал как отрепетированная заготовка. Он сказал, что вышел из квартиры в семь утра, чтобы порыбачить, проехал на своем новом велосипеде по Старбак-авеню до Перл-стрит, по Перл-стрит до Фэктори-сквер, затем от Хантингтон-стрит к реке. Он попробовал несколько мест, но окунь не клевал, поэтому он поехал на Гиффорд-стрит – там в ручье водилась форель. Вернувшись поздним утром домой, он поехал потом в торговый центр и купил кока-колу в палатке на стоянке. Заскочил к другу в «Ист-Хиллз», пробыл там несколько минут, а затем поехал обратно на Фэктори-сквер. Он не был уверен, когда именно пересек железный мост, но помнил, что столкнулся с соседом по «Кловердейл апартментс», купил ему рожок мороженого и отвез его пакет с вещами домой на велосипеде, прибыв в «Кловердейл» примерно в 15:15. Того паренька звали Терри.

«Вот хитрый сукин сын!» – подумал Кубински. Шоукросс знал, что его видели на мосту с велосипедом, поэтому постарался представить дело так, будто появился там только через час после убийства и не делал ничего необычного, только съел мороженое. Какой славный парень! В этом отношении Шоукросс был похож на других бывших заключенных, с которыми сталкивался детектив. Они могли быть слюнявыми идиотами, слишком тупыми, чтобы укрыться от ледяного шторма на озере Онтарио, но когда дело доходило до создания алиби, они становились художниками, непревзойденными продавцами, мастерами по созданию сомнений и фальши. Как будто каждая капля их ограниченных умственных способностей шла на то, чтобы выпутаться, вывернуться и уйти от ответственности за совершенное преступление.

Кубински спросил, что Шоукросс делал после того, как вернулся домой, и тот рассказал о еще двух велосипедных прогулках ближе к вечеру, обе в торговый центр «Сиуэй». Он купил несколько вещей для себя и вернулся позже, чтобы купить кроссовки своему четырехлетнему пасынку. Остаток вечера он провел дома, и это могла подтвердить его жена Пенни.

Дверь открылась, и окружной прокурор Уильям Маккласки занял место в углу. «Вот и большие шишки появились, – подумал Кубински. – Надеюсь, у Маккласки желудок покрепче, чем у шефа полиции Лофтуса». Вообще он предпочитал разговаривать с подозреваемым один на один, но в данном случае возражать не стал. Там, где речь идет об убийстве, у копов, прокурора или кого-либо еще нет права на ошибку.

Он предложил Шоукроссу повторить прокурору изложенное ранее и отметил, что некоторые детали, особенно относившиеся к дневному времени, изменились. Окружной прокурор задал несколько вопросов, но в основном внимательно слушал. Кубински старался не выказывать раздражения, видя, как изворачивается убийца. Парень не просто лгал в целом, но еще и пытался изобретать уловки, когда вопросы относились к предположительному времени убийства. Детектив хотел надавить, но не решался. Шоукросс не был арестован; он мог встать и выйти за дверь в любой момент. Если бы он потребовал адвоката, разговор бы на этом кончился.

В два часа ночи его отвезли домой на патрульной машине.

Позже Кубински узнал, что Шоукросс не упомянул кое о чем в своем расписании. В перерыве между двумя поездками в торговый центр «Сиуэй» он проехал на велосипеде пять километров до дома своего детства близ городка Браунвилл, чтобы принести букет цветов своей матери. Детектив спросил себя: «Что, черт возьми, все это значит?»

13. Хелен Хилл

Когда полицейские сказали мне, что моя дочь мертва, я обвинила их в том, что они все выдумали. Я не хотела верить в это. Даже когда я поняла, что они говорят правду, я старалась не верить. Должно быть, это какая-то ошибка.

После того как я наплакалась до хрипоты, один из офицеров попытался рассказать мне подробности. Я остановила его, потому что не знала, как была убита Карен, и не хотела этого знать. Я сказала:

– Прошу вас, мне нужно сделать несколько звонков.

Я пыталась дозвониться до своего бывшего мужа в Рочестере, но никто не отвечал, а может быть, я просто неправильно набрала номер. У меня дрожали пальцы. Я не могла вспомнить номер моей сестры Уолли, хотя знала его так же хорошо, как свое собственное имя. Оператор все уточнила, и на телефонный звонок ответил мой шурин. Я сказала:

– Гэри, Карен мертва. Пожалуйста, приезжай сюда прямо сейчас.

Позвонила женщина из больницы. Меня попросили опознать тело Карен. Я сказала ей, что не могу этого сделать.

– Но кто-то же должен, – настаивала она.

Я сказала, что мой шурин уже в пути из Рочестера, и положила трубку.

Потом позвонил мужчина из больницы и сказал:

– Послушайте, миссис, нам срочно нужен здесь кто-нибудь.

Я сказала ему, что не могу приехать. Я просто… не могла. Я не хотела видеть Карен, потому что не хотела знать, как она умерла. Ее больше нет, и это было самое большее, что я могла понять. Все, чего я хотела, это вернуться домой, к маме и своей семье.

Я приняла немного валиума, но не могла уснуть. Засыпала на несколько минут, потом просыпалась. Я все еще не могла поверить, что это случилось на самом деле. Задремав, я сказала себе: «Это просто кошмар. Мне это приснилось».