Убийца Шута

— Да, ты вздыхаешь! Уэб очень интересно рассказывал о крыле летучей мыши, и вдруг ты вздыхаешь, будто это самые скучнейшие банальности! — Она сопровождала свои слова постукивание веером по моему плечу.

Уэб рассмеялся.

— Леди Пейшенс, несомненно, его мысли были в другом месте. Я знаю Тома давно и хорошо помню его меланхолию! Ах, но я задержал вас, вот подходят и другие гости, им тоже необходимо ваше внимание!

Обмануло ли это Пейшенс? Я думаю, что нет, но она была довольна интересом очаровательного молодого человека, которого, несомненно, отправила к нам Неттл, чтобы дать возможность Уэбу побыть со мной наедине. Я же не горел большим желанием: Уэб писал мне время от времени, и я был уверен, что знаю, в какой разговор он хочет меня втянуть. Когда-то я был связан с животным через свой Уит. Но то, что Уэбу казалось похожим на детскую обиду, я ощущал как одиночество давно женатого и внезапно овдовевшего человека. Никто не сможет заменить Ночного Волка в моем сердце, и я не мог представить себе такую связь с любым другим созданием. Умер — значит умер, как он только что сказал. Отголоска волка внутри меня было достаточно, чтобы жить с этим. Яркие воспоминания, настолько сильные, что иногда я слышал его мысли в голове, всегда будут предпочтительнее любой другой связи.

И все же, после всех обыденных новостей о том, как я живу, и как чувствует себя Молли, и насколько хороший урожай был в этом году, которыми я намеренно отвлекал его, он решился завести неминуемый разговор о важности дальнейшего развития Уита и обсуждение моего одиночества. Я же считал, раз уж у меня был один компаньон, то я не намерен ничего менять в своей жизни и совершенно не нуждался в более глубоких знаниях об Уите.

Так что я склонил голову в сторону «музыкантов», все еще стоящих у двери и сказал ему:

— Боюсь, они напрасно прошли долгий путь. Пейшенс говорила, что на Зимний праздник пригласила исключительно рыжих певцов, а блондинов прибережет на лето.

Я ожидал, что Уэб разделит со мной удивление чудачествам леди Пейшенс. Незнакомцы не решились присоединиться к веселью, а остались у двери, переговариваясь друг с другом. Они стояли тесно, как давние товарищи, а не просто знакомые. У самого высокого мужчины было обветренное грубое лицо. Женщина рядом, с широкими скулами и высоким, покрытым морщинами лбом, склонила к нему голову.

— Блондинов? — переспросил Уэб, оглядываясь.

Я улыбнулся.

— Странно одетое трио у двери. Видишь их? В желтых ботинках и куртках?

Он дважды оглядел толпу, прежде чем заметил их. Его глаза расширились.

— Ты их знаешь? — спросил я, заметив его испуг.

— Они «перекованные»? — спросил он хриплым шепотом.

— «Перекованные»? Как это может быть? — Я смотрел на них, удивляясь, что встревожило Уэба.

«Перекованные» лишены человеческих качеств, в них разорваны все связи жизни и сострадания, которые позволяют всем нам заботиться о ком-то и принимать чью-то заботу. «Перекованные» любили только себя. Когда-то их было много в Шести Герцогствах. Тогда пираты с красных кораблей выпускали их врагами среди нашего народа, наживаясь на их семьях и разрывая королевство изнутри. «Перекованные» были темной магией Бледной Женщины и ее капитана Кебала Робреда. Но мы одержали победу и отбросили пиратов от наших берегов. Годы спустя после окончания той войны мы направили корабль на ее последний оплот, остров Аслевджал, и разбили их окончательно. Все «перекованные», которых они создали, давно ушли в могилу. Много лет никто не практиковал эту страшную магию.

— Я их ощущаю как «перекованных». Мой Уит не может их найти. Я едва могу почувствовать их, только вижу. Откуда они взялись?

Как мастер Уита, Уэб полагался на звериную магию гораздо больше, чем я. Возможно, это стало его основным чувством, ведь Уит дает возможность ощутить присутствие любого живого существа. Теперь, предупрежденный Уэбом, я сознательно протянул свой собственный Уит к новоприбывшим. У меня не было его уровня знания, и в переполненной комнате мои чувства совсем запутались. Я почти ничего не ощущал с их стороны и оставил попытки, пожав плечами.

— Они не «перекованные», — решил я. — Слишком уж жмутся друг к другу. Если бы они были «перекованы», каждый из них стал бы немедленно искать то, в чем больше всего нуждается: еду, питье или тепло. Они медлят, боясь, что их примут за злоумышленников, или просто стесняются, не зная наших правил. Так что они не «перекованы», те никогда не заботятся о таких тонкостях.

Я вдруг понял, что все это прозвучало слишком похоже на ученика Чейда. Это были гости, а не цели. Я откашлялся.

— Я не знаю, откуда они пришли. Рэвел сказал мне, что они подошли к двери, представившись музыкантами для праздника. Или, возможно, жонглерами.

Уэб продолжал пристально вглядываться в них.

— Они не музыканты, — решительно сказал он. Любопытство прозвучало в его голосе, когда он объявил: — Ну что ж… Давай поговорим с ними и узнаем, кто и что они такое.