Убийца со счастливым лицом. История маньяка Кита Джесперсона

Из своей камеры вблизи от устья Коламбия-ривер в Ванкувере, Вашингтон, Кит сыпал заявлениями: мало того, что он признался в убийстве Джулии Уиннингем, он еще и убил Танью Беннетт, а может, и кое-кого еще. Из своих камер в Орегоне приговоренные к пожизненному заключению Джон Сосновски и Лаверн Павлинак с новообретенным энтузиазмом твердили о невиновности.

Но никто в юридической системе не торопился заглотить наживку. Дело было четыре года как закрыто, и ни полиция, ни прокуратура не собирались признавать, что посадили не тех людей. С целью получить доказательства вины этой парочки полицейские попросили Павлинак указать им точное место убийства, в котором она якобы участвовала. Откуда она могла знать столько деталей, если не была подельницей? И если Сосновски не убивал, спрашивали они, с какой стати ему признавать себя виновным? Заявления Джесперсона – пустые слова.

Однако Кит не сдавался и публиковал одно заявление в прессу за другим. После нескольких таких публикаций портлендские детективы все-таки решили отвезти его на место преступления, чтобы проверить его утверждения. «Было начало октября 1995-го, и они провезли меня мимо маленького коричневого домика, где я убил Танью. Даже не притормозили там. Я сказал:

– Эй, там же остались следы крови. Если остановитесь, я покажу вам, где она описала пол. Жидкости должны были впитаться в дерево. Их можно просветить люминолом. Там полно ДНК, моей и Таньи.

Один из детективов ответил:

– Теперь, парень, это не имеет значения.

Мы проехали мимо бара B&I, но внутрь не зашли. Когда мы съезжали с обзорной дороги, один из детективов прикрыл одометр рукой. В бумагах говорилось, что тело нашли в пятнадцати километрах от моего дома.

Я не мог указать место точно. Шел дождь, и все вокруг было зеленым, заросшим. Я выбросил труп пять с половиной лет назад, в час ночи – в полной темноте. Я видел только тени. Я сказал копам:

– Мне кажется, это вон тот овражек. Там еще была ветка, похожая на человеческую руку. Я помню, как поднял голову, стоя над телом, и увидел очертания руки на фоне луны.

Я был в наручниках и ножных кандалах, но я спросил, можно ли мне спуститься вниз и поискать то место. Они отказали.

Меня отвезли на Сэнди-ривер, где я выбросил сумочку Таньи и ее плеер. По дороге я сказал:

– Вы, ребята, не хотите ничего находить. Вы уничтожите улики. Вам все это не нужно.

Они спросили, что Танья слушала на своем плеере в тот день, когда я ее убил.

– Откуда я знаю, – ответил я.

Когда мы добрались до реки, я был уверен, что они не поверили мне и ни за что не дадут доказать мою версию. Поэтому я нарочно указал неправильное место. Я не хотел, чтобы они уничтожили улики. В тот же вечер я нарисовал схему и отправил ее Филу Стэнфорду, репортеру, с которым разговаривал до того, как меня арестовали. Команда скаутов взяла схему и обыскала там все кусты и заросли. Фил с другими журналистами выступали как понятые. Они обнаружили сумочку ровно там, где я им указал. Водительские права Таньи были заламинированы и отлично сохранились».

4 Еще один лжец

Даже с учетом находки власти Орегона отказывались признавать, что осудили невиновных мужчину и женщину. Перетягивание каната продолжалось почти год, прежде чем Лаверн Павлинак и Джон Сосновски оказались на свободе.

Ответ на вопрос о том, как этой парочке удалось себя оговорить, постепенно сложился из разрозненных обрывков информации. Пожилая тяжеловесная Павлинак объяснила, что приемы ухаживания у ее кавалера постепенно переросли от легкого поколачивания до настоящих побоев и угроз убийства. Жалобы в полицию результата не дали, и она решила засадить Сосновски за решетку, обвинив сразу в нескольких преступлениях, включая ограбление банка, о котором заявила в ФБР. Однако ее быстро вывели на чистую воду, после чего продолжили игнорировать.

Когда Павлинак услышала по телевизору об убийстве Беннетт, то сочла его за новую возможность. Она заявила полиции, что случайно подслушала, как ее бойфренд хвастался: он, мол, задушил девчонку в ущелье Коламбия-ривер. Чтобы рассказ казался правдоподобным, она добавила от себя кое-какие детали. Павлинак сказала, что помогала Сосновски избавиться от трупа, и в доказательство предъявила ширинку, которую якобы отрезала у жертвы от джинсов.

Когда предъявленный ею образец не совпал с вещественным доказательством, Павлинак разрыдалась и призналась, что отрезала ширинку от джинсов своей дочери.

Через несколько дней она предъявила новую – та тоже не совпала. Тогда Павлинак снова разрыдалась и заявила, что подделывает улики, чтобы «этот сукин сын точно попал за решетку». Ее позиция имела определенный смысл в глазах полицейских и прокурора – особенно после рассказов о том, как Сосновски угрожал смертью ей и четырем ее детям.

– Это ужасно – жить в постоянной опасности, – говорила она сквозь слезы. – Я хочу, чтобы его поймали. В любом случае он виновен.