Убийца среди нас (СИ)

-- Да все некогда... -- Машина спустилась вниз к водохранилищу. Чуть притормозив, Парамошкин свернул направо. Проехав метров двести, остановился под кроной старого суковатого тополя.

Григорий пересел на заднее сиденье.

-- Ну, здравствуй, дорогой Петя, здравствуй! -- обнял Красавина, прижал к груди его голову. -- Как там Полянск?

-- Полянск все такой же, мама прибаливает, передавала вам огромный привет. Как она сказала, длиной на все сто тридцать километров.

-- Спасибо. Я уж думал, что-то случилось -- тебя нет и нет. А сегодня в УВД вызывали и допытывались насчет Гнидкина. Понял, что ты сработал, иначе Соломкин не выяснял бы, где я в тот день был и чем занимался. Удачно прошло?

-- Как учили. Вы же знаете: ваш враг -- мой враг. Думаю, что писать на вас он сможет не скоро.

-- Это почему же?

-- Сломал ему правую руку. Предупредил, что в следующий раз переломаю ноги.

-- Господи! Откуда в тебе такая жестокость?!

-- Жизнь научила, Григорий Иванович, особенно Чечня. -- Он говорил и улыбался, этот совсем еще молодой красивый парень. Парамошкин вспомнил, что когда-то в Полянске трое драчунов постоянно унижали Петю, заставляя лаять, мяукать и материться, потому что он был слабым и всего боялся. Неизвестно, чем бы все закончилось, если б Парамошкин не помог пареньку поверить в себя, не научил тому, что... что, возможно, и привело его к такой жестокости. Мысль пролетела молнией. Нет, надо занять Красавина каким-то конкретным делом, а если и привлекать, то только в исключительных случаях.

Парамошкин решил не жалеть денег на открытие Красавиным в Каменогорске автомастерской. Назвал место, где это можно сделать. Договорились, что в дом на набережной и в офис он приходить не должен, звонить тоже. Если потребуется, Парамошкин сам его найдет. И вообще, Красавин должен меньше светиться, вести тихую жизнь. Петру это не понравилось, но смолчал: ведь просит любимый учитель. Григорий же пообещал помочь купить к концу года, а может и раньше, "жигуленка".

Вышли из машины.

-- Да, а что с ружьем делать? -- спросил Петр.

-- С каким? -- не сразу сообразил Парамошкин.

-- С вашим. Я оставил у сестры.

-- Мы же договорились, пусть пока там и побудет...

Вскоре Парамошкин поехал домой, а Красавин пошел пешком на вокзал, чтобы оттуда уехать электричкой к сестре.

О встрече с Красавиным Ирине Григорий решил не говорить. Зачем в такие дела ее посвящать? Припарковал машину, как всегда, во дворе, возле сарая. Закрывая дверь на ключ, вспомнил слова Петра -- поставить сигнализацию. Он прав, надо это сделать, и поскорей. Когда подъезжал, свет горел только в их комнате, теперь появился на кухне и во дворе. Почувствовал, как проголодался. В кафе он ходил редко, обычно брал что-нибудь поесть из дома. В этот же раз ничего не взял и в кафе зайти не удалось.

-- Милый, что так долго? -- капризно встретила Ирина.

-- Вроде не знаешь, что Соломкин вызывал! -- недовольно ответил Григорий. -- А потом выполнял задание Рюмина. Не с каждым же шеф в кафе обедать ходит, -- подковырнул, не стерпел.

Хитрая Ирина сразу поняла, что муж не в духе -- значит, голоден или опять ревнует к Рюмину. Обняла, поцеловала, поставила ужин на стол. Григорий ест, а Ирина рядышком сидит и новостями делится.

-- Не забыл, милый, -- завтра Рождество? Я все что надо купила, а то холодильник был совсем пустой. Тебе чай, кофе или сок?

-- Чай, и покрепче.

Наливая чай, то ли спросила, то ли пожаловалась:

-- Так весь день волновалась, уж чего только не передумала. А от тебя ни звонка. Обычно обедаю с Надей, а она в больницу ушла. Вот Рюмин и пригласил. Сама я, что ли?

-- Надя-то чего в больницу?

-- Говорит, по-женски, но мне кажется, как бы не беременна. На соленое тянет, да и пополнела -- животик округляться стал. Интересно, от кого? Узнаю -- скажу.

Григорий вспомнил последний разговор с Надей о беременности и покраснел. Жена заметила.

-- Ты чего это, милый, весь краской залился?

-- Горчицы лишку хватил. Слушай, давай о чем-нибудь другом. У нас что, кроме и поговорить не о чем? Какие, к примеру, планы у Рюмина?

-- Сердитый что-то. Меня упрекает, что психую, а сам злится по поводу и без повода.

-- За товаром надо ехать, вот и злится. Магазины -- не киоски. А впереди задумки похлеще. Так кто же в Москву поедет?

-- Говорю, я согласна. Ведь ездила, и ничего.

-- А он?

-- Считает, что надо ехать мужику. Он же ждет-не дождется, когда кончится твоя подписка.

-- "Кончится"?! Да Соломкин хоть сейчас готов направить дело в суд. Но я, конечно, еще потяну с адвокатом. А Рюмин посоветовал жалобу на Соломкина написать.

-- Ох, быстрей бы отца Вени назначили, -- вздохнула Ирина и стала убирать посуду. -- Кроме него рассчитывать не на кого.

-- Так как же все-таки с Москвой? Кому ехать?

-- Говорит, или самому, или вместе со мной.

-- Нет уж, дудки! С тобой! Нашел попутчицу. Я поеду! Черт с ней, с этой подпиской!

-- Ну чего ты, милый, раскипятился? Никак ревнуешь? -- подошла, села на колени, обняла за шею и замурлыкала кошечкой.