Убийца среди нас (СИ)

-- Ориентировочно суд состоится в конце января. Не забывайте о подписке о невыезде. В случае нарушения подписки ее можно заменить взятием под стражу, что, думаю, для вас нежелательно. -- Если Парамошкин раньше хоть на что-то рассчитывал, то теперь кроме Вени надеяться было не на кого. А он молчит. Счет же времени до суда пошел на дни.

Дальнейший разговор с Соломкиным был довольно странным. Того вдруг заинтересовал режим работы Парамошкина. Потом, что называется, по часам и минутам, выпытывал, как он провел один из предновогодних дней. Григорий терялся в догадках, и лишь когда Соломкин спросил его о Гнидкине, дошло: Красавин сработал.

-- Так когда в последний раз видели Гнидкина? -- назойливо допытывался Соломкин. Он не сводил острых глаз с Парамошкина, стараясь заметить беспокойство или замешательство. Но Григорий был спокоен и свою радость, что месть свершилась, ничем не выдавал.

-- А это так важно?

-- Не было бы важно, не спрашивал бы.

-- Тогда объясните, почему пытаете о Гнидкине, которого я не видел с тех пор, как опечатали базу? Могу поклясться, если это вас устроит. Что же касается работы, я всегда на виду: развожу товар по киоскам.

-- Хорошо. Скажу, но без афиширования: на вашего заместителя недавно совершено бандитское нападение. Вечером, в маске, с угрозами...

-- Но я-то при чем? Зачем на меня давить? В прошлый раз тюрьмой грозились, теперь Гнидкина шьете! Это что, так положено? Суда не было, а тюрьмой стращаете!

-- Никто вас не стращает, но за фокусы, что творили на базе, по головке не погладят. Говорю вполне серьезно.

-- Тогда арестовывайте, в чем же дело? Но зачем грозить?! -- Парамошкин завелся. Совет жены -- не психовать и в спор не вступать, забылся. Его злило, что Соломкин с самого начала отнесся к нему предвзято.

-- Не орите и не учите, как мне работать! -- ощетинился Соломкин. -- Герой нашелся! Прямо орденом награждать надо вас -- за аферы. Взятку предлагали? Предлагали. Прекратить дело просили? Просили. Все, не отбрыкаетесь. И попробуйте не придти в назначенное время -- приводом доставим...

Взяв пропуск и выйдя из здания УВД, Парамошкин позвонил знакомому адвокату. Встречу с ним назначил на завтра. Хотел позвонить на базу и узнать, что же произошло с Гнидкиным, но, поостыв, решил этого не делать: от Гнидкина сейчас лучше держаться подальше.

До вечера Григорий развозил товар по киоскам, иначе Рюмин может проверить и устроить разнос. Сам он все предрождественские дни занимался переоборудованием двух купленных квартир под магазины. В офис ехать не хотелось, но надо: Рюмин должен озадачить работой на завтра. Скорее всего, придется заниматься отделкой магазинов. Планы у Игоря и впрямь наполеоновские: открыть до конца года с десяток продовольственных и столько же промышленных магазинов. Квартиры подбирает лично и на бойких местах.

Оставив машину у подъезда, Григорий не спеша поднялся на лестничную площадку второго этажа. Рюмин был один, женщин -- никого. Как же много он разговаривает по телефону! Вот и сейчас кого-то убеждал, что лучшей цены клиенту никто не даст. Положив трубку, спросил:

-- Чем обрадовал Соломкин?

-- Ничем. Ознакомил с обвинительным.

-- И что?

-- Раскрутил на полную катушку. Я подписывать не стал, посоветуюсь с адвокатом.

-- Верно. Накатай на этого Соломкина жалобу в прокуратуру: мол, грозил тюрьмой, издевался.

-- Я ему об этом сказал.

-- Зря. Зачем предупреждать? А там пусть проверяют. Тебе главное время протянуть. Давно звонил Вениамину?

-- Да стыдно надоедать.

-- Стыдно без штанов ходить. Хочешь, позвоню?

-- Не надо. Завтра сам к нему заеду. А где женщины?

-- Надя что-то приболела, а Ирину пораньше отпустил. Переживает за тебя, волнуется. Даже на обед не пошла, пришлось в кафе пригласить. Ты только не психуй.

-- Я и не психую. Жаловалась?

-- Тут и без жалоб видно -- в узде держись.

-- Как-то раньше не замечал, -- у Григория на скулах заходили желваки. "Наверное, поплакалась, -- подумал он. -- Нашла, кому хныкаться". Вслух же сказал: -- Муж и жена -- одна сатана. В семье всякое бывает. Только не люблю посредников, уж как-нибудь сами разберемся.

-- Успокойся! На сегодня больше никаких заданий. Иди и отоспись хорошенько. А завтра займись ремонтом магазинов, я вот тут написал что сделать. Будь здоров.

Парамошкин шел к машине и думал, что за последнее время у них с Ириной стычки по мелочам стали все чаще. В чем причина? Ну, пригласил ее Рюмин в кафе, и что в этом плохого? Потанцевал, пообнимал, вручил дорогой подарок... Стоит ли из-за этого трепать друг другу нервы? Скорее всего, дело не в Рюмине, а в Наде. К жене он поостыл, больше тянет к Надежде...

Вздрогнул, когда с заднего сиденья машины раздался голос, нет, даже не голос, а шепот. Инстинктивно надавил газку, и машина легко рванула вперед.

-- Здравствуйте, Григорий Иванович! Это я, Красавин.

Парамошкин засопел.

-- Ну и напугал же ты меня, Петр! Разве так можно?1

-- По-другому нельзя, Григорий Иванович. Сами говорили, чтоб домой не заходил. Вот и караулил у офиса. Между прочим, советую поставить сигнализацию, иначе машины лишитесь.