Убийца среди нас (СИ)

Все были за то, чтобы распить еще одну. На этот раз наливал Шлыков. Парамошкин же голову не ломал. Он считал, что после вчерашнего обильного ужина никому совесть не позволит заявить, чтобы он и сейчас угощал. Дело сделано. Вообще-то он не любитель напиваться так, иногда пропустит две-три рюмки для настроения. Знает меру. Отец частенько говорил, что с водки шубу жене не сошьешь. Он это хорошо запомнил. Тем более, когда жена не работала, а одеваться ой как любит.

Выпили без тоста и стали молча жевать.

-- Ну, как теперь настроение? -- спросил явно с намеком на недавний разлад Рюмин. -- Не будем дуться, хватит.

-- А мы и не дуемся, -- пожал плечами Скоркин. -- Будешь дуться -- еще лопнешь. Ха-ха-ха! -- он раскраснелся, улыбка не сходит с лица, но уже начал зевать -- наверное, скоро уснет. -- Вот и хорошо, раз так. Значит, можно кое о чем потолковать. Веня, дай-ка мне сигарету.

-- Пожалуйста, пожалуйста, сколько угодно! -- воскликнул Скоркин.

Прикурив, Рюмин затянулся. Пожаловался, что никак не бросит. Из обрывка газеты свернул для пепла кулек.

-- Так о чем мы говорили? Да о нашей с вами перспективе. Не знаю, кого как, а меня этот вопрос крайне волнует. Хочется обустроиться и пожить не как все. Но чтобы так жить, нужны деньги, много денег, так сказать, неплохой первоначальный капитал. Сейчас мы этим и занимаемся. Думаю, свой момент не упустим. А дальше что? Куда капитал выгодно вложить? У меня, к примеру, нет никакой ясности. Может, кто ответит? Есть что сказать, Григорий Анатольевич? Ну расслабьтесь, давайте потолкуем.

Шлыков, по всей видимости, не ожидал от Рюмина вопроса, а возможно, не был настроен на разговор. Парамошкин вспомнил недавно сказанные им с обидой слова, что Рюмин стал слишком зарываться и привык решать за всех. Да еще насчет кильки и селедки.

Рюмин между тем, поглаживая бородку, ждал ответа.

-- Почему я, а не кто другой? -- буркнул Шлыков. -- На мне что -- свет клином сошелся?

-- Ну, слушай, хватит обижаться. Походили, кое-что узнали, есть польза. А ответить прошу потому, что ты глава районной администрации, наша власть. А власть больше других должна знать, как нам жить и что делать дальше.

-- Ничем не обрадую. Прежде чем деньги куда-то вкладывать, их надо иметь. Вот этим пока и занимаемся. Как появится что-то стоящее, не премину сообщить, можете не сомневаться.

Разговор, на который Рюмин явно рассчитывал, не клеился.

-- Ладно, -- пожал он плечами. -- Видно, сегодня с вами кашу не сваришь.

-- Мужики, а может, еще раздавим? -- подал голос Скоркин. -- Могу пожертвовать.

-- Никаких бутылок, -- перебил его Рюмин. -- Согрелись, перекусили, хватит. Завтра день непростой. -- Поглядев на Шлыкова, добавил: -- Еще неизвестно, кто проверять будет. Хоть бы не та бабенция, что шерстила в прошлый раз. Ох и баба -- колода неподкупная. Слава Богу, проводник с ней общий язык нашел.

-- Надо опять через него. Только предупредить и, соответственно, не обидеть, -- пробурчал Шлыков.

-- Согласен, -- кивнул Скоркин и полез на верхнюю полку.

-- Это так сложно? -- поинтересовался Парамошкин.

-- Еще бы, -- усмехнулся Рюмин. -- Инспекторша может так потрясти сумки, что в них и половины того, что везем, не останется.

-- Вещи забирает?

-- Предлагают сдать в приемный пункт, что на вокзале. Но от этого не легче. Так что давайте соображать, как на крючок не попасться. Может, и обойдется, а если нет? Рассчитывать, что пронесет -- слабое утешение. Нужны и другие варианты -- Рюмин потянулся, зевнул и стал разбирать постель.

Все, кроме Парамошкина, уснули сразу, а Григорию не спалось. Столько с Ириной пришлось покрутиться, и кто-то в одночасье может все перечеркнуть. Нет, этого допустить нельзя. Рюмин прав -- надо думать, думать. Но он-то что может предложить? Эх, знать бы эту "бабенцию"...

IX

Рюмин встал раньше всех. Убрал постель, умылся, но в купе еще не зашел, разговаривал с кем-то в коридоре. Парамошкин слышал, как он что-то говорил, потом охал и ахал. Скоро Рюмин вернулся и стал всех будить:

Подъем, подъем, сони! Хватит дрыхнуть. Ну, вставайте же, кончайте спать!

Замурчал спросонья как разнеженный кот Вениамин Скоркин. Помурчал-помурчал и, повернувшись на другой бок, снова затих.

Лениво свесив с верхней полки длинные волосатые ноги, Шлыков искал в карманах костюма очки. Нашел и стал протирать стекла, не спеша спускаться вниз.

Парамошкин быстро натянул спортивные брюки, убрал постель и пошел умываться. Видел, как за его действиями молча наблюдал Рюмин. Подумал, чего это он? Что ему от него надо? Вроде бы ничего плохого тот ему не сделал, а вот возникало какое-то неприятное ощущение, и к каждому его действию Рюмин относился критически. Может, из-за Ирины? Но ведь она сказала, что между ними ничего не было и быть не могло. Нельзя на этом постоянно зацикливаться, иначе можно нажить неприятности. А еще ... А еще понял, что Рюмин не терпит, когда его игнорируют.