Убийца среди нас (СИ)

Ну а теперь -- о "тандеме". Я планирую открыть в Каменогорске дело. Какое? В свое время узнаешь. Одно скажу -- откладывать "в дальний ящик" не собираюсь. И еще. Через тройку месяцев устроим тебя директором торговой базы. Мы этот вопрос со Шлыковым уже обговорили. "Челночничать" уже, естественно, не придется. Твоя задача -- обеспечивать кого надо товаром. А взамен будешь получать свою долю. Клиентов -- пруд пруди. Что скажешь?

Парамошкин выпучил глаза:

-- Прямо врасплох застал. Ей-Богу, ошарашил! Не думал, не гадал. Так неожиданно!.. -- Но Григорий лукавил. Как это "не думал, не гадал", если в мыслях не раз видел себя на должности завбазой. Решил прикинуться простачком, который чуть не визжит от радости. Горячо поблагодарив благодетеля, осторожненько свернул разговор на другую тему.

-- А что за дело, если не секрет? -- Подумал, а может, не стоит проявлять излишнее любопытство? Но как узнать по-другому? Ирина-то обязательно спросит.

-- Я же сказал, -- нахмурился Рюмин, что к этому вернемся позже. Мне еще самому надо кое в чем разобраться. -- Спросил, знаком ли Парамошкин с азами строительства? Даже поинтересовался его уроками труда.

О "строительстве" Парамошкин ответил расплывчато -- смотря какое оно будет.

-- Ну, не многоэтажки строить, а скажем, киоски или что-то в этом роде.

-- Это в принципе несложно, -- ответил Парамошкин. Добавил, что строил гаражи.

-- Отлично. На досуге прикинь, сколько и каких материалов потребуется для киоска, скажем, метра три на четыре и потом напомни. Пожалуй, пока все. Пойду спать, а то завтра в девять лекция. -- Зевнув, Рюмин шагнул к купе.

А Парамошкину спать не хотелось. Выйдя из накуренного тамбура в коридор, стоял и смотрел в темное окно. Ничего, кроме мерцающих вдали огней, не видно. До дома остались считанные часы. Ирина, наверное, спит: она-то ждет его послезавтра. Тем неожиданней и приятней будет встреча...

XVI

Подойдя к дому, Григорий увидел, что входная дверь закрыта изнутри. Подумал, что хозяйка, наверно, ушла на рынок, а Ирина заперлась и вставать не спешит. Да и то верно, зачем суетиться, если ждет его только завтра.

Зашел во двор. Поставив сумки, разделся до пояса, включил водяной кран-"гусачок" и стал мыться. Подобную водяную процедуру совершал каждое утро и жалел, что с наступлением морозов этого удовольствия лишится -- воду придется перекрыть, чтобы не лопнула труба. Тогда будет ходить на водохранилище и купаться в проруби. Это совсем недалеко, а удобное местечко он уже присмотрел.

На стене дома на гвоздике всегда висит полотенце, рядом, в небольшом шкафчике, -- паста и зубные щетки. Неспешно помылся, а потом растирал полотенцем грудь, спину, руки до тех пор, пока не почувствовал во всем теле горячую легкость.

Одевшись, подошел к окну. Оно было занавешено, и разглядеть что-либо внутри дома невозможно. Осторожно постучал условным для Ирины сигналом. Тишина. Никакого звука. И вдруг занавеска медленно отодвинулась в сторону, и он увидел свою Ирину, ее сонные, но радостные глаза, улыбающиеся губы, чуть-чуть вздернутый носик и милое, влекущее к себе, лицо. Ахнув, она тут же бросилась открывать дверь.

Встреча была такой, какую Григорий не раз себе представлял. Как только они слились в долгом, страстном, упоительном поцелуе, все остальное для них перестало существовать. "Как здорово, что хозяйки нет дома..." -- только и успел подумать Григорий, нежно прижимая к себе жену. Да и она прижалась -- не оторвать. Григорий подхватил Ирину на руки и понес к еще теплой постели.

"Я тебя люблю..." -- "Я тоже..." -- "Любимый мой..." -- "Солнышко мое..." -- "Так тебя ждала..." -- Какие только нежные, ласковые слова они в то утро не сказали друг другу. Жаркая кровь в молодых телах еще долго не хотела остывать.

Каким-то внутренним чутьем Ирина, как только увидела мужа, поняла, что поездка удалась. И -- разговоров не перечесть. В этот день решили никуда не ходить, сегодня у них будет день покоя и любви.

... Вставать Григорий не спешил. Ему не хотелось двигаться и что-то делать. Он блаженствовал, наслаждаясь домашним уютом и покоем. Наблюдать за женой из постели -- одно удовольствие. Она у него умеет не только нежиться, но и работать, да так, что залюбуешься.

Ирина чистила картошку и нет-нет, да бросала взгляд в его сторону, будто спрашивая: "Ну как, муженек, не стала я хуже чем была?" -- "Нет-нет! -- отвечал он ей мысленно. -- Ты стала для меня еще милей и желанней!"

Картошку жена чистит удивительно легко. Тонюсенькая шкурочка плавно опускается в ведро. Ирина не транжирка, запаслива и практична. Бывало, из клочков ткани, купленных в магазине по дешевой цене, сошьет себе такой наряд, что залюбуешься. "Это мне дано от Бога!" -- похвалится пошитым нарядом и мило засмеется.