Убийца в фамильном гнезде

Образ Виолетки на капоте машины почему-то застрял в моих мыслях. Подумав немного, я припомнила письмо сестры, в котором она рассказывала, что Виолетта поссорилась с Костей из-за того, что он испортил ей кредитную историю. А кредит брался для покупки автомобиля. Потом, правда, брат с сестрой помирились, но что, если Виолетта таки решила отомстить? Крутовато, конечно, стрелять в сводного брата из-за кредита…

Неожиданно позвонил Никита и сказал, что будет ночевать в городе: он запускает новую линию по производству химикатов, завтра ему надо успеть проверить ее еще до начала смены в семь утра. Эта новость заставила меня направить Анапу на гору, к обрыву с валунами. Пусть костер я не зажгу, но смогу немного побыть одна. По дороге я заехала в дом, чтобы взять что-нибудь такое, что можно будет постелить на землю. За мной увязался и Альхан.

28

Мы с Альханом валялись на покрывале уже около часа и подумывали попробовать с костром, как прямо перед нами возник Илья. Хвост собаки упруго забил по земле, но остальные части тела даже не шевельнулись.

Илья выглядел очень усталым – работать сегодня он начал с рассветом, теперь же на поместье и весь мир спускались сумерки.

– Хорошо вам тут, – не без зависти сказал он. – А я с ног сбился с этими ряжеными. Спина болит. Видно, я сегодня утром сильнее долбанулся, чем думал.

– Садись, – сказала я и подвинулась.

Илья сел, а потом и лег, положив голову на лохматый бок собаки. Альхаша терпел эту фамильярность с минуту, потом встал, без всякой деликатности сбросив хозяина. Отойдя пару шагов, афган снова улегся, но уже на траву.

– Хорошо, – сказал Илья. – Спину отпускает. Как тебе наш дурдом?

– Занятно.

– Где Никита? Этот Отелло…

– В городе ночует.

– Слушай. – Илья говорил со мной, глядя куда-то в темнеющее небо. – И как это у вас так сошлось? Ты только мне в любви клялась, а на следующий день – уже с ним. Неужели же ты такая финтифлюшка?

Его слова звучали не очень серьезно, но я чувствовала, что он, «мужчина с поводком», задал именно тот вопрос, который волновал его больше всего. И ведь ему удалось водить меня за нос, делая вид, будто мой роман с Никитой ему до лампочки!

– Так это ты Отелло, а не он! – засмеялась я, внезапно обрадовавшись всему происходящему. – Нет, ты – собака на сене! Пока я бегала за тобой, как дурочка, – ты был гордый и неприступный, а как только я стала встречаться с Никитой, ты тут же понял, что жить без меня не можешь!

Илья перевел взгляд с неба на меня. Его глаза казались темно-синими, будто в них только что перетекла капля неба. Он улыбнулся, инстинктивно понимая, что это лучший способ заставить меня замолчать. Думаю, он сам собирался выступить в роли приводящего в смущение юных дев, но девы ныне языкатые.

– А сейчас ты мне будешь рассказывать что-нибудь гадкое о Никите.

– Почему?

– А он обещал о тебе рассказать!

– Что?

– Он еще не раскололся. Но что-то о тебе уже разузнал.

Отвратительный зародыш некой догадки мелькнул у меня в голове.

– Что разузнал?

– Ну, я думаю, нечто такое, что случилось тогда, в твоем прошлом.

Илья задумался, потом встал, не слишком ловко, держась за спину, и начал собирать ветки. Я молчала и не шевелилась. Наконец он собрал небольшой костер, разжег его, снова сел на одеяло. Его привычка отмалчиваться в сложные минуты немного раздражала.

– Илья, тебе есть что скрывать от меня?

Я уже была не рада, что затеяла этот разговор. Иногда, очень редко, выпадают такие моменты, когда стоит отказаться от поиска правды.

Он откинулся на спину и протянул ко мне руки. Невольно я подалась к нему, в эти уверенные, сильные объятия, совершенно забыв о только что заданном вопросе.

– Нета, ты должна доверять мне. Если ты меня любишь, то ты должна мне доверять…

Договорить он не мог, его губы оказались слишком близко к моим, и, конечно, мы оба знали, что слова ничего не значат, если они не подтверждаются поцелуем.

И тогда случилось то самое, настоящее, не смешанное с посторонними мыслями, с мутными чувствами. То, чего я ждала, на что надеялась и точно знала, что об этом я никогда не пожалею.

… – Что будет теперь? – опомнилась я, когда поправить ничего было уже невозможно.

– Мы уедем отсюда и поженимся, – спокойно сказал Илья.

Конечно, это была программа-максимум, на которую я не рассчитывала, зная кое-что о личной жизни Ильи, но у меня были еще кое-какие цели, кроме следования завету «плодитесь и размножайтесь».

– Но Никита…

Илья покрепче прижал меня к своей теплой обнаженной коже, пахнущей немного потом, немного травой, немного сексом.

– Я сам с ним поговорю. Я его с детства знаю.

– Нет. – Я высвободила правую руку, чтобы гладить пальцем пульсирующую жилку на шее Ильи. – Я скажу. Он серьезно ко мне отнесся, если я на тебя свалю все разговоры, будет очень стыдно.

Илья тоже вытащил руку из-под моей шеи – глянуть на часы.

– Мать честная, – удивился он. – Три часа ночи!

29

– Никита, не надо.

Закрыв глаза, он зарывался губами в мои волосы, судорожно сжимая мои плечи. Я попыталась высвободиться, но он был намного сильнее, чем можно было представить со стороны.