Убийца, ваш выход! Премьера

— Вы бы видели, что они вытворяют. Как теснят друг друга, чтобы подобраться ближе, когда он появляется из служебного входа, особенно после премьеры. Варварское зрелище, скажу я вам. Вот такие у нас тут женщины. — Он помолчал. — Ладно, можете приступать к работе, если готовы. Гладильная доска в гардеробной. А гримуборная ее королевского высочества вон там.

Сторож прошел по коридору, открыл дверь дальней комнаты и включил свет.

III

Как и следовало ожидать, в гримерке примадонны сильно пахло косметикой. Вид у комнаты был скорее нежилой, но пятна грима можно было встретить на чем угодно. На полках трюмо, зеркале и даже лампочках. Шкаф для костюмов пустовал. Над раковиной на полке стояла плошка с застывшей краской для ресниц и бровей с воткнутой туда шпилькой.

Кроме трюмо со столиком и полками для гримирования, в этой довольно просторной комнате имелись зеркало в полный рост в золоченой раме, кушетка в стиле ампир, кресло и изящная табуретка перед трюмо. Пол покрывал слегка потертый красный ковер с цветочным узором. Посредине комнаты несколько коробок с надписями «Костюмы Пьеро и Коломбины», рядом два чемодана. У стены газовый обогреватель.

— Теперь это все ваше, — сказал сторож.

Мартина повернулась поблагодарить и встретила испытующий взгляд.

Он подошел ближе.

— Вы были так добры… — пробормотала она. — Атеперь мне нужно приступать к работе. Спасибо большое за все.

— Не за что. Всегда рад помочь. — Он тронул ее руку. — Попали под дождь?

— Это пустяки. Я уже почти обсохла.

Она подошла к коробкам с костюмами и начала возиться с завязкой на верхней. Сторож чиркнул спичкой, и горелка газового обогревателя ожила с несильным хлопком. Мартина вздрогнула.

— Спокойно, — произнес он. — Мы ведь с вами не суеверны, правда?

— При чем туг суеверие?

Сторож с усмешкой махнул рукой в сторону газовой горелки.

— В том-то и дело, что при чем.

— Я что-то не понимаю.

— Вы хотите сказать, что не слышали о случае в театре «Юпитер»? У вас антиподов что, об этом не писали?

Нагреватель покраснел и замурлыкал.

— Впрочем, если подумать, то это случилось давно. Вы были тогда маленькая. Сам я в то время здесь не работал, но знаю все в подробностях.

— И что же случилось? — спросила Мартина, хотя слушать не особенно хотелось.

— А вы точно не суеверная?

— Нет.

— Какое совпадение. Я тоже. Давайте по этому поводу пожмем руки. — Он протянул руку настолько решительно, что ей пришлось сделать ответный жест. При этом вырвать руку удалось с некоторыми трудностями.

— Это было лет пять назад, — начал он. — Один актер из гримерной номер четыре, довольно молодой парень, решил расправиться с другим актером — ну, имел на него зуб, такое бывает — и втихаря что-то там сделал с его газовым нагревателем. Короче, оттуда начал вытекать газ. А если ты лежишь вусмерть пьяный — кстати, вы тоже могли бы сильно опьянеть, если бы та девица была пощедрее и влила вам в горло побольше бренди, — так ты отравишься газом раньше, чем сообразишь, в чем дело. Что и случилось. Я хочу сказать, что тот, второй, ну на которого первый имел зуб, он с бутылкой не расставался. В общем, шуму было много. Театр закрыли на ремонт, надолго. Хозяин запретил упоминать об убийстве. Сменил название театра, но, как ни называй, память все равно остается. Глупо получилось, верно? Но нам с вами до этого дела нет, правда? Мы тут вообще ни при чем, верно? — Слова «мы тут» сторож произнес со значением.

Мартина открыла коробки и чемоданы и начала доставать костюмы. Пальцы слегка дрожали, но он не видел, ведь она стояла к нему спиной. Затем кое-как освободила ноги из мокрых туфель.

— Их надо высушить, — сказал сторож.

Он двинулся к ней, присел на корточки. Его большая и цепкая рука, как будто живущая своей собственной жизнью, дернулась вперед и сомкнулась на ее ступне.

— О, да вы без чулок?

То, что испытывала сейчас Мартина, можно было бы, конечно, назвать страхом, но скорее это было стыдом от унижения, что ее застигли в таком состоянии. Ее покачивало, она смертельно устала, не чувствовала ног, а тут еще такое.

— Послушайте, — почти крикнула она, — вы добрый человек. Помогли. Но позвольте мне начать работу.

Сторож ослабил захват и поднял на нее глаза, в которых напрочь отсутствовало смущение. Только любопытство.

— Ладно, — сказал он. — И без обид. Закончим на этом, верно?

— Да, давайте на этом закончим.

Он поднялся на ноги, поставил ее туфли перед обогревателем и направился к двери.

— Живете далеко отсюда?

— Мне еще предстоит где-нибудь устроиться, — ответила она. — Я слышала, у вокзала Паддингтон есть дешевая гостиница.

— На мели, верно?

— Теперь, когда я получила работу, уже нет.

Он сунул руку в карман.

— Может быть?..

— Нет-нет, не надо. Пожалуйста.

— Да ладно вам. Мы ведь приятели, верно?

— Не настолько. Я вам очень благодарна, но ничего не надо.

— Ну, дело хозяйское, — сказал он, помолчав. — Я никак не могу взять в толк… по вашему разговору и поведению видно, что вы не из таких. Верно? Так что с вами случилось? Беда какая-то или что?

— Да ничего. В самом деле ничего.