Убийца Войн

Громада черного храма дворца нависала над ними; отвесные эбеновые блоки были составлены, как кубики великанского ребенка.

– Да неужели? – глянул он на нее. – Я почему-то сомневаюсь.

Ей пришлось подавить очередной приступ страха. Треледиз опять улыбнулся.

«Стоп, – подумала она. – Он будто читает мои чувства. Словно способен видеть…»

Цвет ее волос не изменился – по крайней мере, перемена не бросалась в глаза. Она посмотрела на Треледиза, силясь уразуметь, в чем дело. Обнаружила нечто интересное. Трава на пятачке, по которой он шел, казалась чуть более яркой.

«Дохи, – подумала она. – Конечно, у него они есть! Он в числе самых могущественных людей в королевстве».

Считалось, что люди с изобилием дохов способны улавливать малейшие изменения оттенка. Сумел ли он и вправду прочесть ее душу по такому слабому отклику волос? Не отсюда ли его неизменная спесь? Увидел ли он ее страх?

Она сжала зубы. В юные годы Сири пренебрегла упражнениями, которые Вивенна выполняла для обретения полной власти над волосами. Сири росла эмоциональной особой, и люди догадывались о ее чувствах независимо от цвета волос, а потому она решила, что нет никакого смысла учиться управлять королевскими локонами.

Она не представляла себе ни Двора богов, ни мужчин, обладающих силой биохромы. Наставники были намного умнее, чем думала Сири. Как и жрецы. Теперь, когда она над этим поразмыслила, стало очевидно, что Треледиз и прочие изучили значение всех изменяющихся оттенков волос.

Придется вернуть беседу в нужное русло.

– Не забывайте, Треледиз, – сказала она, – что это вы пришли повидаться со мной. Наверно, я обладаю здесь некоторой властью, если даже первосвященник вынужден поступать, как я того пожелаю.

Жрец холодно посмотрел на нее. Она, сосредоточившись, сохранила волосы черными как смоль. Это означало уверенность. Она выдержала его взгляд, не допустив даже легкого изменения оттенка.

Он наконец отвернулся:

– До меня дошли тревожные слухи.

– Неужели?

– Да. Складывается впечатление, что ты больше не исполняешь супружеские обязанности. Ты беременна?

– Нет. У меня всего пара дней, как закончились женские дни. Можете справиться у прислуги.

– Тогда почему ты прекратила попытки?

– А что? – беззаботно осведомилась она. – Ваши шпионы расстроены, им не хватает ночных зрелищ?

Треледиз самую малость зарделся. Он глянул на нее, и ей снова удалось сохранить волосы безукоризненно черными. Ни промелька белого или красного. Уверенности в нем поубавилось.

– Мы вас, идрийцев, знаем! – процедил жрец. – Живете в своих благородных горах, грязные и темные, но все равно считаете себя лучше нас. Не судите. Вам ничего не известно.

– Мне известно, что вы подслушивали у покоев Бога-короля.

– Не только подслушивали. В первые ночи шпион находился в самих покоях.

Сири не сумела скрыть румянца. Волосы большей частью остались черными, но если Треледиз действительно обладал достаточным количеством дохов, чтобы различить тонкие изменения, то от него не укрылась слабая краснота.

– Я отлично знаю, какой яд изливается из уст ваших монахов, – сказал Треледиз, отвернувшись. – И какую ненависть вбивают вам в головы. Неужели ты думаешь, что мы бы позволили идрийке остаться с Богом-королем наедине, без надзора? Нам было нужно убедиться, что ты не помышляешь его убить. Мы до сих пор не уверены.

– Вы на редкость откровенны, – заметила она.

– Говорю то, что должен был обозначить изначально. – Они остановились в тени дворца. – Ты не имеешь здесь веса и не идешь в сравнение с нашим Богом-королем. Он – все, а ты – ничто. Как и все мы.

«Если Сьюзброн так важен, – подумала Сири, глядя Треледизу в глаза, – то почему вы замышляете его убийство?»

Она выдержала взгляд жреца. Еще несколько месяцев назад отвернулась бы. Но в минуты слабости она вспоминала Сьюзброна. Треледиз стоял во главе заговора, имевшего целью подчинить Бога-короля, помыкать им и в конечном счете убить.

И Сири хотела знать почему.

– Я нарочно прервала интимную связь с Богом-королем, – заявила она, с некоторым усилием сохраняя волосы черными. – Я знала, что это привлечет ваше внимание.

На самом деле она лишь перестала из ночи в ночь притворяться. К счастью, выражение лица Треледиза подтвердило, что жрецы поверили в ее игру. За это она благословила свое везение. Они, возможно, так и не знали, что она общается со Сьюзброном. Чтобы не выдать тайны, она перестраховывалась ночами – говорила шепотом и даже стала сама изъясняться письменно.

– Ты обязана родить наследника, – сказал жрец.

– Иначе – что? Почему вам так не терпится, Треледиз?

– Это тебя не касается, – ответил он. – Достаточно сказать, что у меня есть обязательства, которых тебе не постичь. Я служу богам и выполняю их, а не твою волю.

– Что ж, вам придется пересмотреть последнее, если хотите преемника.

Треледизу определенно не нравился оборот беседы. Он глянул на волосы Сири. И ей каким-то чудом удалось не выказать даже тени неуверенности. Он снова посмотрел ей в глаза.