Убийца возвращается дважды

– Зачем? – удивился тот. – Давай побудем еще.

– И-и-идем… – пропела Краюшкина и многозначительно указала взглядом на Анну, а потом на Клейменова.

– А-а-а… – протянул Платонов и двинулся к двери.

Они вышли. Клейменов и Анна снова остались наедине, и Николай попросил:

– Пообещай, что скоро приедешь.

– Обещаю.

– И что не будешь ждать лета.

– Не буду. – Она притянула к себе его руку и поцеловала. – Ну, все, иди. Не то опоздаешь на поезд.

Николай наклонился и поцеловал Анну в губы.

– Тебе ничего не нужно?

Она указала взглядом на градусник, который лежал на тумбочке:

– Скажи медсестре, что я измерила температуру.

– Сделаю. – Николай снова ее поцеловал на прощанье. – С дороги я позвоню.

Закрыв глаза, Анна притихла. Было слышно, как хлопнула дверь и шаги Клейменова затихли в конце коридора.

Ей сделалось грустно и одиноко. Она будто выпала из мощного, хорошо отлаженного механизма и оказалась ненужной деталью. В такие минуты приходило осознание того, что без работы жизнь не имела смысла. Вот если бы…

Додумать эту мысль и подобрать для себя альтернативу Стерхова не успела, потому что открылась дверь и в палату кто-то вошел.

Она открыла глаза и увидела перед собой белый халат.

– Сестра? – Анна перевела взгляд повыше и тихо сказала: – Я так и знала, что ты вернешься…

У кровати в докторской шапочке и белом халате стоял Колодяжный. Его лицо исказилось злобной гримасой:

– А я всегда возвращаюсь, чтобы наказать виноватую.

В голове за одно мгновение пронеслось множество фраз, которыми Анна могла бы его остановить или, по крайней мере, задержать до прихода медицинской сестры.

Но Анна выбрала самую глупую:

– Я не в твоем вкусе.

– Что? – Он удивленно замер.

– Тебе нравятся женщины поменьше, а у меня рост – сто семьдесят шесть.

– Заткнись. – Колодяжный быстро пришел в себя и стал медленно приближаться к Анне. – Расслабься, будет не больно.

Он прыгнул на кровать и, расставив ноги, оседлал лежавшую Стерхову, потом обеими руками сдавил ее горло. Чтобы уменьшить давление, она, извиваясь, схватила его запястье одной рукой, а второй – пошарила по тумбочке и, нащупав градусник, вонзила его в глаз Колодяжному.

Он взвыл, схватился руками за лицо, и Анна столкнула его на пол, а потом сама скатилась с постели.

Но когда она оказалась на полу, Колодяжный успел встать и пнуть ее в бок. Дождавшись, чтобы он снова занес ногу для удара, Стерхова нанесла ему сокрушительный удар в пах.

Колодяжный взревел, как раненый вепрь, скрючился и рухнул на пол. Похоже, от боли он потерял сознание. Анна перевернула его на живот, села сверху и завела руки за спину.

Вздохнув, она в изнеможении прошептала:

– Когда противодействия нет… равновесие невозможно…

Очнувшись, Колодяжный прорычал:

– Что?!

И она ответила:

– Так сказал Андре Моруа.

– Сука! Я вырву тебе кадык! Перережу горло! Трахну! Располосую тебя ножом! – Он дернулся, но тут же получил удар по голове.

– Пора тебе поменять привычки, – сказала Анна. – Сильнее тот, кто находится сверху. Понял?

Дверь распахнулась, и в палату вошел Клейменов.

– Я так и не нашел медсестру… – Он замер, не договорив, и бросился ей на помощь.

Освободив Анну, Николай перевернул Колодяжного на спину.

– Ты?!

– Как видишь, пока жив, – ответил тот.

– Да я же тебя своими руками! – Клейменов занес над его головой кулак, но, заметив кровоточащий глаз, опустил его и поморщился: – Черт!

Анна заползла на кровать и замерла. Оставшихся у нее сил хватило лишь на то, чтобы позвонить Платонову:

– Павел? Это я… Давай, возвращайся…

– Зачем?

– Колодяжный здесь.

– Что?!

– Я говорю, Колодяжный жив. И позвони Ускову, пусть пришлет в мою плату конвой.

Глава 29. Нечего терять

Из больницы Анна выписалась только через четыре дня. Плечо, конечно, еще не зажило, но она подписала все необходимые документы и ушла под свою ответственность. При этом, конечно, пообещала доктору, что, вернувшись в Москву, непременно долечится.

Стоял холодный ноябрьский день с ослепительным солнцем и голубым, безоблачным небом. Подъехав к управлению, Анна задержалась на улице, прислушалась к себе и ощутила непривычное спокойствие.

Платонов поджидал Анну в кабинете, она заранее предупредила его звонком.

– С выздоровлением!

Анна стянула с себя куртку, которую заказала по Интернету взамен обгоревшего пальто, и, бережно придерживая перебинтованную руку, села за свой стол.

– Хотелось бы знать, как обстоят дела.

– Замучился я с бумажной волокитой, – признался Павел.

– А Усков, что же, не помогает?

– Григорий Кузьмич написал рапорт. На днях его проводят на заслуженный отдых.

– Надо же… Вот уж не ожидала.

– Говорят, его ушатал Стратонов. Если бы не он, шиш бы Усков ушел.

– Это тебе Краюшкина рассказала?

– Кто же еще…

– Теперь давай о делах. – Поморщившись, Анна пристроила больную руку на стол.

– Колодяжный дал согласие сотрудничать со следствием в обмен на возможность выбрать подходящую зону, – сказал Платонов.

– Это ему Стратонов пообещал? – спросила Анна.

– Кто же еще…

– Тебе надо избавляться от слов-паразитов. Так нельзя. Все время повторяешь: «кто же еще».