Убийце — Гонкуровская премия

— Алло, вы меня слышите? Я читаю… Оно составлено из букв, вырезанных из газеты. Приём обычный. Слушаете? Так вот: Стихи, найденные в золе, написаны Максом Бари, главным редактором "Пари— Нувель''. Они взяты из его последнего сборника. Вот и все. Что вы об этом думаете?

— Ничего.

— Ну а все-таки? Ваш главный редактор пишет стихи?

— Кажется, иногда пописывает.

— Ах так? А я, признаться, подумал, что это враньё…

— Возможно, и враньё…

— Я решил, прежде чем передать все это газетчикам, поделиться с вами. Знаете, к нам понаехало столько парижан!

— Вы им уже сообщили об этом письме?

— Нет ещё.

— Мне кажется, что благоразумнее повременить. Обещаю навести справки. Я сегодня же позвоню вам в полицию.

— Рассчитываю на вас. Но это наверняка враньё. Письмо было опущено вчера вечером. Подождите, я вам расскажу некоторые подробности, которых, я уверен, вы не знаете.

— Вы очень любезны, мосье Рамонду.

— Это по поводу золота.

— Какого золота?

— Ну, пятнадцати монет Латинского союза, которые были отобраны у Фризу.

— Простите, мосье, у Фризу было изъято четырнадцать монет, а пятнадцатую нашли у порога дома.

— Ваш хозяин пришёл ко мне и признался, что он продал эти монеты букинисту.

— Какой хозяин? Итальянец, хозяин гостиницы, где я останавливался?

— Да, некий Жино Роберти, женатый на Франсуазе Лескар. Он весь дрожал, перепугался, что его втянут в это дело. Он клянётся, что ни в чем не замешан…

Он продал эти монеты старому букинисту с полгода тому назад. Букинисту потребовалось золото, а Роберти нужны были деньги, чтобы отремонтировать гостиницу. Он мне божился, что продал их по нормальному курсу и не имеет никакого отношения к тому, что произошло потом.

— Вот как! — воскликнул Жозэ. — Это может пригодиться. Но зачем же он признался? Сидел бы себе да помалкивал.

— Насколько я понял, он побоялся, что это как-нибудь всплывёт. Тогда ему пришлось бы отвечать. Я выясню, что за этим кроется…

— Возможно, ничего.

— Посмотрим. Не забудьте об анонимном письме. Странно, в этом деле все время фигурирует Пари-Нувель.

— Я все сделаю. Ещё один вопрос. Когда я был в Муассаке, никто не смог объяснить мне, почему так назвали гостиницу. — Розовая гроздь?

— Да.

— Не знаю. Это очень старинная харчевня. И никто не помнит, почему её решили назвать именно так. Но ведь мы — край винограда. О муассакской шашле вы слышали?

— Да.

— Кстати, название красивое — Розовая гроздь. Ну, я с вами прощаюсь. У меня дела.

— Ещё есть новости?

— Нет, восьмую бригаду тоже кинули сюда, но они не обнаружили ничего, что бы уже не было известно нам, то есть ничего существенного. А в Париже?

— Много болтают, вот и все.

— Ах как бы мне хотелось знать, кто убийца! — воскликнул в заключение следователь.

* * *

В кабинет Робена вошёл д'Аржан.

— Что нового? — спросил литературный обозреватель. — К вечеру мы наконец арестуем этого парня? Признаться, мне все это порядком осточертело.

— Никогда не надо терять терпения, — тихо проговорил Жозэ.

— Вы что-то нащупали?

— Совершенно верно, — подтвердил репортёр, закуривая сигарету. — Я только что говорил с Муассаком, — он задул спичку, — точнее, со следователем Рамонду, с которым я немного знаком. Он кое-что сообщил мне. Я уверен в одном: преступление совершено не в целях грабежа. Вы сами сейчас в том убедитесь. Мне не давали покоя золотые монеты, они даже как бы ослепляли меня. Кстати, убийца именно этого и добивался. Но мне кажется, что убийца не все предусмотрел.

— Вы говорите каким-то эзоповским языком.

— Сейчас все объясню. У Фризу было четырнадцать монет. Как они к нему попали?

— Вы забыли о накидке, о зеленой накидке Симони.

— Правильно. У него были золотые монеты и накидка, похожая на накидки Симони, хотя и не такая потёртая. Ведь накидки Симони — не новые. Так. Фризу получил накидку и монеты не от убийцы. Во-первых потому, что убийца — очень осторожный господин. Он действовал в одиночку и сделал все, чтобы не навлечь на себя подозрения.

— Одним словом, идеально продуманное преступление!

— Вот именно. В сообщники лучше никого не брать, даже глухонемого. Просто и золотые монеты и накидку Фризу нашёл. А накидка и монеты во всей этой истории играют первостепенную роль. Они входили в атрибуты инсценировки. Вот как я все себе представляю: убийца разработал план и точно ему следовал. Для того, чтобы наглядно показать прямую связь между романом, получившим Гонкуровскую премию, и убийством в Муассаке, убийца одевает своё преступление. Я говорю именно одевает.

Даю голову на отсечение, что преступник сперва накрыл труп накидкой образца Симони, а потом скрылся. Понятно?

— Понятно. Это означало: вот труп, получивший Гонкуровскую премию, и пусть все это знают.