Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов

Мать Марии Реньо, женщина очень слабого здоровья, была плохая хозяйка и очень мало заботилась о воспитании дочерей. Между тем девочки, подрастая и развиваясь, становились замечательно хорошенькими. Молодые люди, которые беспрепятственно могли за ними ухаживать, устраивали в их честь балы и праздники. Их падение казалось неизбежным и не заставило себя долго ждать.

В семнадцать лет Мария Реньо сделалась любовницей сына одного из богатейших негоциантов в городе. Спустя некоторое время Луиза также сошлась с сыном прокурора.

Мария Реньо с самого начала выказала непостоянство и ветреность. С семнадцати до девятнадцати лет она имела нескольких любовников, между прочими молодого графа Ф., который часто приезжал в Шалон для наблюдения за своими обширными имениями в окрестностях города.

В 1868 году Мария покинула семью и уехала со своим первым возлюбленным, Артуром X., который повез ее в Германию. Там они пробыли два года, живя то в Кобленце, то в Лейпциге.

В 1870 году, когда вспыхнула франко-прусская война, Мария Реньо возвратилась во Францию вместе со своим возлюбленным, ресурсы которого значительно истощились. В это время она была уже слишком практична, чтобы продолжать связь с человеком без состояния. Вот почему она оставила Альберта X. и сошлась с одним из его приятелей, который поселил ее в хорошенькой маленькой квартирке на улице Рима.

Эта связь была непродолжительна.

С тех пор у Марии Реньо перебывала масса покровителей, из которых иные и поныне занимают видное положение в политических сферах. В 1871 году она переселилась в роскошную квартиру на той же улице, в доме номер 66. Здесь она прожила одиннадцать лет. В конце 1883 года переехала на улицу Монтень, где ей было суждено окончить жизнь таким трагическим образом.

Госпожа де Монтиль вела почти замкнутый образ жизни, очень мало выезжала и часто целые дни просиживала в капоте. Тем не менее она заказывала себе очень дорогие туалеты, которые редко надевала или до которых даже совсем не дотрагивалась, и они выходили из моды.

Ее бриллианты, о которых так много говорили, действительно, были замечательны. Между прочим, у нее были: жемчужное колье, диадема и эгретка, стоившая, как она рассказывала, 25 000 франков. К этому списку необходимо прибавить ту пару серег с крупными бриллиантами, которая была похищена убийцей.

Замечательно расчетливая и аккуратная, Мария Реньо была чрезвычайно пунктуальна и осмотрительна во всех своих поступках. Имея трех постоянных содержателей, она давала каждую неделю большой обед в честь и на счет одного из своих покровителей, который приглашал своих друзей. Таким образом, у нее никогда не могло произойти неприятных столкновений. Для каждого из своих друзей она надевала различные платья и специальные, известные только ему драгоценности.

Мария Реньо изо дня в день вела счет приходов и расходов. Она терпеть не могла долгов и перемен. В течение двадцати лет на нее работали одна портниха и одна модистка.

Трудно было предположить, чтобы она давала деньги своему «другу сердца», по крайней мере, по ее приходно-расходным книжкам этого не было видно.

Вообще, она была очень скупа и обнаруживала щедрость и нежность только к маленькой Мари, дочери Анны Гремери. Эта Анна Гремери, также уроженка Шалона, никогда с ней не расставалась и была скорее подругой и наперсницей, чем служанкой.

Она знала все секреты своей госпожи, но была очень сдержанна и молчалива. Она никогда ни одним словом не проговорилась перед старой кухаркой, которая ничего не знает и не может ничего сказать».

Такова была история этой женщины, в сущности, банальная, как и большинства современных куртизанок, — в действительности же, очень печальная и мрачная, если сравнить этот отчет со страничкой из записной книжки, которую мы нашли у Марии Реньо. В этих строках ясно выразились разочарование, тоска и утомление, которые подавляли несчастную женщину за несколько часов перед тем, как нож убийцы перерезал ей горло. Геслер, если это был он (хотя ни Тайлор, ни я не особенно верили этой гипотезе), мог быть только одним из случайных любовников, с которым Мария Реньо старалась развеяться и забыть свое горе.

К тому же, судя по описаниям, данным хозяином гостиницы Калье, этот Геслер не мог представлять ничего соблазнительного. С другой стороны, вещи, найденные в его комнате, далеко не свидетельствовали о его элегантности.

Старый желтый чемодан был самой простой работы. В нем находились: две рубашки с метками «Г. Г.», несколько воротничков с клеймом берлинской белошвейной: «Magde, Moh-renstrasse, 27», связка ключей, два портмоне черной кожи с одной немецкой монетой в два пфеннига и одной мелкой австрийской монетой, маленький медальон с портретом женщины лет пятидесяти, одетой и причесанной по старинной моде, билет венской конно-железной дороги, две пары потертых носков и клочок избирательного манифеста в Бреславле, о котором я уже говорил.

Более тщательные обыски в квартире Марии Реньо не открыли нам ничего нового.